Настоящая игра. Морган Дарнэлл Твинснэйк

ричудливым ковром удивительных цветов. Узкая дорога ровной линией тянулась в обрамлении толстоствольных гигантов, скидывающих ярко-солнечную и темно-медную листву.

      Деревянный домик с зеленой крышей почти не выделялся двумя этажами. Этот спальный район пестрел домами, воздвигнутых под копирку. Единственное, чем можно определить, где чей дом, – разнообразные почтовые ящики перед каждой лужайкой. Вот и перед этим гигантом, что с зеленой крышей, блестел почтовый жестяной красный ящик с белой надписью, на ней значилось, что тут живет чета Кингов.

      Стивен начинал свой день в кабинете. Сейчас он смотрел на улицу, пристально следя за дорогой. Он ждал Табиту, свою молодую жену, рванувшую с утра на машине в магазин. Он боялся за нее, полагая, что она может попасть в аварию. Каких только водителей не встретишь… Ох уж эти предрассудки, когда они селятся в голове, их сложнее вывести, чем вшей из волос. Он вернулся к пишущей машинке, начиная, как обычно, клацать. Мужчина устремил взгляд мимо листка, где сзади машинки лежала пачка «Кэмэл». Упаковка оставалась открытой, и оттуда выглядывал кончик фильтра, дразня Стивена. Он пытался бросить это дело, поэтому оставлял на видном месте, пытаясь не то испытать свою волю, не то искоренить пристрастие, мысленно произнося, что эта гадость пытается его убить. Ему представлялось, что стоит только взять сигарету пальцами – и все, ее уже не оторвешь. А попытаешься отодрать эту вещь зубами – так она застрянет меж них. Вот и все, ты попался, мальчик, будет голосить глумливо торчащая из рта сигарета. И единственный способ уничтожить зло – это только сжечь! Зло всегда выжигали: и еретиков, и ведьм. Он снял очки, потирая переносицу. Это утро выдалось не особо комфортным для рабочего процесса, но он не отступал от планов и всегда выполнял свои нормы.

      Писать вплоть до обеда и чтобы двери кабинета были всегда закрыты – единственные его правила относительно утра. Краем уха заметил, что возле дома припарковалась машина. Выглянув в окно, увидел свою стройную жену, только вылезшую из машины. Табита несла пластиковый пакет, и Стивен окинул взглядом машину: та выглядит невредимой, хоть и называется «развалюхой». Теперь когда жена приехала домой, его отпустило, что означало ремиссию до той поры, пока она снова надолго куда-то не пропадет. Теперь ему легче было стучать по ремингтону. Он опять позабыл о времени и единственное, что он слышал – так это его мысли в голове.

      Его отвлёк стук в дверь. Через секунду дверь открылась, и тонкие продолговатые пальцы с красным маникюром схватили дверь, а следом появилось улыбчивое лицо жены.

      – Я не отвлекаю? – спросила она.

      – Как ты могла такое подумать? – переигрывая, словно актер дешевого театра, произнес он, важно откидываясь на спинку кресла.

      Стивен любовался, когда жена вошла в комнату. Чёрное платье плотно обтягивало, изыскано подчёркивая все прелести ее фигуры. А собранные волосы на затылке делали ее похожей на всех учителей. Табита подошла к столу и поцеловала мужа.