Илья Олегович Лунин грустил. Грусть его была многогранна и от этой многогранности особенно сильно покалывало где-то в левой груди. Илья грустил, как любой нормальный человек, простившийся с летом, которое, едва успев начаться, стремительно умчалось куда-то в даль, на юг, туда где вечно теплое море ласкает бархатные песчаные пляжи, а солнце не только светит, но еще и греет.
Илья Олегович грустил, как грустит любой мужчина, два дня назад отметивший свое сорокалетие. Похмелье уже прошло, но понимание того, что тебе уже сорок, а подарки были никчемны, осталось. Дело было не в подарках, как таковых. Илья Олегович не был глубоко корыстным человеком, чем, кстати, сильно выделялся из общей массы своих коллег. Дело было в понимании, что раз окружающие дарят тебе никчемные подарки на юбилей, то и сам ты человек никчемный. Ну или во всяком случае не очень кчемный. «Не очень кчемный», – задумался Илья Олегович, – «интересно, можно ли так говорить. Хотя, какая к черту разница? Мне уже сорок. Я могу говорить так, как мне нравится. Главное, чтобы начальство не слышало.»
Следователь Лунин грустил, как грустит любой работник, получивший очередной нагоняй от своего руководства. Вот уж в чем, а в умении делать сотрудникам выволочки, руководитель следственного комитета Среднегорской области был мастер. Самым обидным было то, что, по мнению Лунина, сам он этот нагоняй вовсе не заслужил.
Шесть дел о странных, чрезмерно кровавых, а главное не давших следствию никаких зацепок убийствах женщин были объединены в одно дело всего две недели назад. Две недели! А с момента первого убийства прошло уже больше года. Было бы наивно предполагать, что он за две недели сумеет найти зацепку там, где ее не смогли обнаружить три следователя из разных районов области. А ведь городское управление тоже искало. Последнее, самое кровавое преступление произошло в самом Среднегорске, что в конечном итоге и заставило руководство областного следственного комитета забрать все дела себе, а затем, после некоторых размышлений свалить их на голову ему, Лунину.
Илья тяжело вздохнул. Его вздох метнулся к окну, ударился о закрытую форточку и тихо, словно пожелтевший березовый лист, осел на пол. Лунин понимал, что порученное ему расследование, сопровождавшееся краткой, но энергичной речью начальника следственного управления полковника Хованского о высшей степени оказанного ему, Лунину, доверия и полной уверенности в его же, Лунинской, компетенции, на самом деле было ничем иным, как могильным камнем на его и без того не очень успешной карьере следователя. Формально все было не так плохо. Следователь по особо важным делам главного следственного управления Среднегорской области. На визитках, заказанных им два года назад, после получения нового назначения едва хватало места для такого количества золотых букв. Вся беда была в том, что за два года он так и не смог раскрыть ни одного особо важного, а других в его ведении и не было, дела.
Может быть, причина неудач крылась в том, что на следующий день после его назначения полковник Хованский, уйдя в отпуск, улетел во Вьетнам и проставляться за новую должность Лунину пришлось в его отсутствие. Хотя возможно, все было результатом того, что секретарша Хованского, улыбчивая Светочка несколько раз сидела в столовой за одним столом с новым сотрудником, дав повод коллегам, применив скромные профессиональные навыки, прийти к логическим выводам, которые хоть и не были подкреплены никакими доказательствами, но позволяли со всей уверенностью огласить приговор – виновен. После этого оставалось лишь мимоходом донести информацию до грозного Хованского, который хоть сам уже давно бросил попытки соблазнить Светочку, но ревностно не позволял этого сделать никому из своих подчиненных. Так или иначе, Лунину доставались дела, при одном взгляде на которые любой сопливый лейтенант вынес бы однозначный вердикт – висяк. Лунин уже полтора года как был майором и проблем с точным диагнозом у него не было. Выезжая на очередное место преступления, Илья уже заранее знал, что оно не имеет ни малейших перспектив раскрытия. Почему? Да потому, что тогда дело досталось бы любительнице караоке и любимице шефа майору Кравцовой или вечно сутулящемуся под грузом славы и медалей подполковнику Добрынину. Однако, в середине августа оба этих гения сыска дружно ушли в отпуск, и Лунин получил шанс заняться наконец делом, которое могло вывести его из уже вполне прочного статуса неудачника и первого кандидата на перевод в одно из районных управлений.
Второй вздох, еще тяжелее первого, с силой ударился об оконное стекло. Чем больше Лунин изучал перешедшие к нему материалы, тем больше склонялся к унылому выводу – он не сможет раскрыть эти убийства. Конечно, две недели – совсем смешной срок, в сравнении с прошедшим