я с рук кормлю у прУда лебедят,
а по воде ударишь – улетят.
из кухонного крана – ржавь, да брага.
из новостей – экран и чернота,
соседский пёс молчит, не прогоняет тени,
а с носа гонит надоевших мух.
а лавке уменьшается количество старух,
а дети видят больше приведений.
любимый мальчик – с ранцем, я – в чепце.
а наша жизнь – лишь кринолина форма,
где мало радостного, пудры, верных муз.
побег от совести, себя и брачных уз
вершит в конце сорокинская норма.
мы есть вдвоём: моих костяшек хруст,
твой беспорядок в голове и нос курносый.
бросаю якорь, торможу итог.
допустим, нами выдуманный бог
нас подвезёт «за так» и заплетёт мне косы
и в этот улей нам не даст войти.
опередит и наш дверной косяк,
прокрутит ключ до нужного щелчка.
любитель бабочек распустит сеть сачка,
и краски вырвутся, в движении скользя.
и слушать скрип велосипедных рам,
читать стихи, царапать угол локтя
и быть никем, пока нам разрешат.
две головы в подсолнухах лежат,
и зелень трав врезается под ногти.
и птичий щебет в ругань разгонять,
и веточкой разрушить паутину,
смотреть глаза в глаза из-под бровей.
до облаков пускать отряды мыльных пузырей
и загонять в сарай уставшую скотину.
и я с тобой, жующим абрикос,
всё провожу, юлу мотну по-новой.
и будет с нами чёрт, и всё при нём,
и льдинка тронет хмурый водоём.
мы будем чокаться гранёными в столовой.
я буду кутаться в отцовский рваный плед.
и снежных хлопьев лошадиный бег,
из дома выйдя, мы по пальцам сверим.
травинки августа – пристреленные звери,
изрешетил неловкий первый снег.
в конце дороги – только талый след.
в многоголосье дел, молитв, присяг
мы догорим и станемся чужими.
мол, просто детство, просто рядом жили
дотлеет лето, будто баба на сносях.
побег
полей борщевиковых ядовитый сок
ты открываешь дверь – и дышишь летом,
а лето льётся в лужи, где песок
и грязь, и веточки, и мусор из буфета.
кассирша поправляет поясок
и продаёт мне то же что-то вроде
бутылок холодильных, вафельных рожков.
и я иду домой, где моль живёт в комоде,
где проросла картошка из мешков.
к обеду лето тяжко дышит зноем
и лижет лоб, и источает пар
дождь хлыщет порванными струнками гитар
и падает на всех общеизвестным боем.
вишнёвый цвет вот-вот больничный бинт
изломлен, тлеет в жаркой, томной неге
скулишь и думаешь:
"должно быть, счастье в снеге"
должно быть – лишь словесный лабиринт.
ты наблюдаешь гибель бедных трав,
как рвётся нерв и гром дрожит, как демон,
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.