Недолго думая, она взяла парализующую «ручку». Вытолкала за порог моментально, и, взяв за шкирку, припёрла к стене. Приставив стержень к горлу, как будто шприц со смертельным ядом, едва ли слышно, прошептала:
– Ты что себе вздумал, а?
Джек, как невинное дитя, втянувшись в стену посматривал то на синенький глазок «авторучки», то в её, переполненные гневом, большие и тёмные глаза. И не понимал, почему, вмиг, озверела? Ведь, в прошлую субботу, в постели с ним очень милой была.
– Она не заряжена…
– А ну, тихо! Хочешь проверить?! – уткнула в пах. Это движение его заставило насторожиться: идиотская ухмылка слезла с лица, а глаза испуганно сверкнули в серо-оранжевой теплоте ночной подсветки коридора. Застыл, как кролик, в зубах хищника.
– Эй, полегче… – испуганно улыбнулся.
– Чего припёрся?
– Хотел тебя увидеть…
– Не мог подождать?
– Не мог! Я подумал, зачем тебе делиться с Клубом…?
– А ещё что подумал?
– Думал… нужно прийти сейчас, пока не забыл.
– Ничего умнее не мог придумать? – прошептала недовольно. Ослабила свою хватку.
– Просто вспомнил только что. Вот и пришёл…
– Я тебе сто раз говорила: «На улице не продаюсь»! – прикрикнула шёпотом. Потянувшись к его губам, понюхала дыхание. – Ты же пьян!!? Как с тобой говорить, вообще?
– Ну и что! Зато голова не так болит, – промямлил он.
Она слегка остыла, – внезапный гнев покинул её тело. Убедившись, что перед ней всё тот же Джек, со слабым душком «вкусного» алкоголя, постоянный клиент, который не причинял ей боли, убрала «авторучку» в карман. Но его поступок не простила, снисхождение к клиенту не проявила, а, вместо этого – отправила ту пачку денег, сложенная пополам, что красовались в его правой руке, обратно в карман. И, напоследок, прошептала своё напутствие, приблизившись к его губам:
– Прибереги до субботы… Я – не подзаборная шалава. И дорогу ко мне забудь, – сказала свистящим, но холодным шёпотом. – Всё понял?
– А сейчас?
– Ты всё понял?
– Нет, тебе же больше…
«Ты меня понял»? – спросила ещё раз, взглядом, тряхнув за шиворот.
Он подвинулся, спиной скользнул по стене. Попытался улыбнуться, но получилось криво. Тихо попросив прощения, нехотя отвернулся, и медленно пошёл в направлении выхода к вертикальному лифту.
Проводив его взглядом, поспешила вернуться в свой одноместный жилой «кубик».
Она вспомнила, что у неё есть дочь, из-за которой озверела. Вернувшись назад, после себя дверь заперла на всевозможные замки и поспешила успокоить свою девочку. А та – сидела в углу, свернувшись в комочек на кресле, набрав номер службы охраны порядка, в случае, если мама не вернётся. Но мама вернулась, успокоила, поцеловала и обняла. Уговорила электронный голос отменить последний вызов.
Рядом с мамой девочка успокоилась, быстро пришла в себя и уснула в её объятиях, отогревшись под одеялом. Но мама не смогла. Лежала, рассматривая потолок с чувством ненависти на себя. Показалось, что переиграла, напрасно выплеснула злость, опорочила свою вторую личность перед тем, кто последнее время ей деньги носил. В глазах которого являлась не вульгарной шлюшкой. Или же наоборот? Всё сделала правильно? Внутри щёлкнул механизм, – как одинокая самка, кинулась на чужака, кто посмел вторгнуться в её скромную обитель.
Сомнения полезли в голову, и перед глазами замаячила та добротная пачка денег, что покоилась в его переднем кармане. Не могла она разобраться, на что ей смотреть было милее: пачку хрустящих бумажек, или же в его лицо?
Рэя выползла из-под одеяла, очень тихо и аккуратно, чтобы дочку не разбудить. Сняла со своей шеи детские ручонки. Ей захотелось походить, побродить по одноместному блоку, пока панический приступ не пройдёт. Походить взад-вперёд, пока страх не развеется, боль не растает и дрожь в руках не рассеется. Пока снова сможет спокойно дышать. Накинув парочку бесшумных кругов, по комнате, она остановилась у окна. Задержав дыхание, насколько возможно, прикусила ребро правой ладони. Сдавила челюсти с такой силой, что из глаз слезинки потекли, и завопила тихо от боли. Давила от злости на себя… кусала с таким чувством, словно это не её рука.
Наконец, когда внезапная боль отхлынула, её рука была наказана, дышать стало легче, и дрожь куда-то делась, она раскрыла глаза. На ней виднелись, в сером свете ночи, отпечатки зубов. Но не беда! До утра пройдёт и останется лишь синева. Она это уже знала.
Успокоившись, сквозь узенькое окно посмотрела во двор. И там увидела его. Джек не послушался, – он никуда не ушёл, но, выйдя во двор напротив её окна оседлал маленького козла, предназначенный для детей. Он просто сидел и перед собой смотрел, тихо покачиваясь на нем.
– Вот упрямый… – прошептала себе под нос. Хотела выругаться, но себя приструнила. Её это бесило… Его чрезмерная самонадеянность, напористость, будто он – Царь, центр Вселенной, и всё должно вращаться вокруг