Она открыла глаза и посмотрела на свое прекрасное загорелое тело. Полные груди и узкая полоска кожи внизу живота выделялись белизной на фоне золотистого загара.
Они провели здесь всего неделю, но солнце палило нещадно, и Вэлери успела покрыться загаром, не получив ожога.
Она подняла мокрую руку и взяла золотые часики, которые Крис подарил ей на свадьбу. Они показывали без двадцати минут двенадцать. У нее есть время без спешки одеться, а затем пройти вниз на террасу и выпить мартини со льдом. Теперь, когда Крис обходился одним томатным соком, она не получала от мартини прежнего удовольствия. Почему-то она испытывала чувство вины, вызванное тем, что Крис не мог пить спиртное. Но врач предупредил Вэлери, что ей следует жить, как прежде, так как Крис не должен ощущать, что из-за него ее жизнь изменилась.
Положив часы на столик, стоящий возле ванны, Вэлери услышала телефонный звонок. Она вытерла руку полотенцем и подняла трубку.
– Звонок из Нью-Йорка, – сказала телефонистка. – Будете говорить, миссис Барнетт?
Только ее отец знал о том, что они остановились в этом отеле на берегу Спэниш-Бей. Значит, это он, подумала Вэл.
– Да, – ответила она, с тревогой и раздражением сдвинув брови.
Она просила отца не беспокоить их. В течение недели он выполнял ее пожелание. Она сама виновата в этом звонке. Не написала ему письмо, хотя знала, что он волнуется за нее.
В трубке зазвучал густой, мощный голос отца. Вэлери часто думала, что, если бы отец не стал финансовым магнатом, он мог бы с успехом играть в пьесах Шекспира.
– Вэл? Это ты?
– Да. Здравствуй, папа. Как хорошо…
– Вэл! Я ждал от тебя весточки!
– Извини. Понимаешь, тут такая чудесная погода. Я знаю, что должна была…
– Ничего. Как Крис?
– О… с ним все в порядке. Вчера вечером мы как раз говорили о тебе, и он…
– Я хочу знать, как он себя чувствует. Послушай, Вэл. Через пять минут у меня совещание. Не трать время попусту. В каком он состоянии?
Она нетерпеливо пошевелила ногой, погруженной в воду.
– Дорогой, я же тебе сказала. Он чувствует себя превосходно.
– По-моему, ты совершила ошибку, отправившись с ним вдвоем. Он еще болен, Вэл. Скажи мне: у него еще есть этот чертов тик, рот дергается?
Вэл закрыла глаза. Вода показалась ей слишком холодной, а может быть, похолодела она сама.
– Он почти прошел, – сказала она. – Правда…
– Но не окончательно?
– Да, но он едва заметен…
– Он по-прежнему сидит неподвижно, как зомби?
Почувствовав, что слезы наворачиваются на глаза, Вэлери сказала:
– Да, он предпочитает сидеть, ничего не делая, но я уверена, это пройдет. Я чувствую, что он выздоравливает.
– Что говорит доктор Густав?
Вэлери подалась вперед и вытащила пробку из ванны.
– Он считает, что Крис поправляется, но для полного излечения требуется время.
– Время! Господи, он ведет себя как зомби уже восемнадцать месяцев!
– Прошу тебя, не говори так. Это не столь большой срок, если учесть серьезность…
– Нет, очень большой. Послушай, Вэлери, ты нормальная двадцатипятилетняя женщина со здоровыми инстинктами. Ты не можешь так жить бесконечно. Это несправедливо по отношению к себе самой. Я беспокоюсь о тебе. Ты не можешь всегда оставаться возле человека, который…
– Папа! – Ее голос внезапно стал резким. – Я люблю Криса! Я его жена! Я не желаю вести подобные разговоры! Это не твое дело! Это касается только меня!
Они оба помолчали. Потом отец заговорил более мягким тоном:
– Я люблю тебя, Вэл. Тревожусь о тебе. Хорошо, я понимаю. Не стану осложнять тебе жизнь. Но я должен быть в курсе. Я надеюсь, что ты не будешь ничего скрывать от меня. Можешь всегда рассчитывать на мою помощь. Я сделаю для тебя все.
– Спасибо, папа, но я справлюсь сама.
Она накинула полотенце на плечи. Вода уже вытекла из ванны.
– Мне холодно, дорогой. Я лежу в ванне.
– Что делает Крис?
– Читает на террасе «Оливера Твиста», – ответила Вэл. – Он открыл для себя Чарльза Диккенса. Купил полное собрание сочинений и читает все подряд.
Вэлери услышала в трубке чьи-то далекие голоса.
– Мне пора, Вэл. Ты уверена, что справишься сама?
– Да.
– Если я понадоблюсь, звони. Я вернусь в свой офис к пяти часам. До этого времени ты не сможешь связаться со мной, у меня сегодня масса дел, но…
– Почему ты думаешь, что понадобишься мне, дорогой?
– Это я на всякий случай. Я люблю тебя, Вэл. До свидания.
Она повесила