– Вы хоть представляете, какие убытки понесла компания? – злой взгляд генерального таранил меня уже десятую минуту. – Отвечайте.
– Да, – я склонила голову еще ниже, чтобы скрыть влажные глаза и чтобы никоим образом не взглянуть на Дмитрия Сергеевича. Страшно. И стыдно за свою мягкотелость.
– Да ладно! – усмехнулся мужчина. – Судя по вам, вы такую сумму видели… нигде.
Я почти до крови укусила собственную губу. Боль немного отрезвила меня и дала еще немного выдержки. Меня уже ноги не держали. Колени тряслись, голова кружилась, а во рту будто пустыня Сахара. Чуть-чуть, и я упаду прямо на пол, потому что сесть мне не предложили.
– И что мне с вами делать? – продолжал начальник вымораживающим все внутренности голосом.
На миг у меня восстала из пепла надежда и шепнула, что увольнять не будут. Но всего лишь на миг, потому что следующие слова Воскресенского убили ее напрочь:
– Увольнение – слишком простое наказание для вас, Виктория. Вам не сойдет с рук содействие нашим конкурентам.
И я уже не могла больше молчать! Я просто не могла!
– Я… я… Это все неправда! Я не могла помогать никаким конкурентам, я и ценных сведений не знаю, я ведь всего лишь стажер, я…
– Молчать! – босс как-то молниеносно поднялся со своего кресла, обошел стол, чтобы… направиться в мою сторону!
Я резко передумала оправдываться и отступила назад, наблюдая с ужасом за тем, как ко мне подходит злой Дмитрий Сергеевич. Шаг, еще один. Пространство между нами непреклонно уменьшается.
Страшно. А я будто бы приросла к дорогому светлому ковру – смотрела на внушительную фигуру приближающегося ко мне мужчины, подмечала почему-то дневную щетину на квадратном подбородке, сжатые волевые губы, и не могла сделать ни единого движения. Красивый, молодой и опасный… зверь. Иного описания его внешности я не могла и представить.
– На что вы готовы, чтобы спасти себя и свою рабочее место? – внезапно спросил босс, касаясь своим дыханием моего лица. Он преодолел расстояние и теперь стоял очень близко для обычного разговора.
Я попыталась сохранить свое личное пространство и отступить, но мужчина не дал, прижав меня к своему стальному телу.
Господи…
– Отвечай, – хрипло произнес Дмитрий Сергеевич мне в ушко, отчего холодные мурашки побежали по телу, сковывая его еще сильнее.
– Отпустите, пожалуйста… – Я ничего не понимаю. Что от меня хотят? Он же меня уволить хотел!
– Отвечай, – его голосе слышится сталь.
– На все, – испуганно пролепетала я.
И Воскресенский внезапно улыбнулся. Но эта не была дружелюбная, добрая и веселая улыбка, нет. Так улыбаются хищники, поймав добычу, – зло, с усмешкой.
– На все, говоришь? Раздевайся.
Что?! Меня от услышанного затрясло, и я бы упала, но он держал меня крепко.
– Р-р-раздеваться?
– Ты глухая? Сними чертову одежду! – нетерпеливо ответил мужчина и принялся сам расстегивать мою блузку.
Меня начало натурально колотить от страха. Я поняла, какое он "все" хочет от меня.
– Нет! Я… не готова! Я увольняюсь!
Генеральный мгновенно остановился, смерил меня презрительным взглядом и, насмехаясь надо мной, переспросил:
– Вы не готовы, Виктория? Ну, ничего страшного. Я позвоню в полицию, оформим ваш арест и на суде уже договоримся, – он говорил эти ужасные слова мягко, даже ласково. – Думаю, увлекательные пять лет в колонии вам обеспечены.
– Вы не можете! У вас нет прав! Вы лжете, – я посмотрела в его холодные серые глаза и увидела свой приговор. Мужчина все продумал до мельчайших деталей, и он не отступится. И кому поверят? Безродной девке, у которой есть только свобода, или матерому зверю, у которого весь мир под подошвой дорогих дизайнерских туфель?
– Я не лжец, – его пальцы на моей талии сжались сильнее, – а вот вы маленькая лгунья. Или я утверждал минуту назад, что готов на все?
– Я передумала! – нервно сглотнула и выставила ладони на каменной груди начальства, пытаясь оттолкнуть. У меня, конечно же, ничего не вышло.
– Тогда полиция? – насмешливый вопрос. – Все улики указывают на вас, Виктория.
И я… я сдалась. Потому что так и было. Я сглупила. Как же я сглупила! У меня нет шансов, если босс обратится в правоохранительные органы. Я потеряю то, что ценю в жизни больше всего – свободу. Я не могу. Я столько лет стремилась к самостоятельной жизни не для того, чтобы в итоге остаться ни с чем.
– Правильное решение, мышка, – Дмитрий Сергеевич чуть ли не ласково улыбнулся и рванул мою блузку, не заботясь о ее сохранности. Отбросил ненужную деталь одежды куда-то на пол.
Я лишь вздохнула ставший вязким воздух, когда чуть шершавые ладони скользнули по талии вниз, к бедрам. Вздрогнула, едва меня осторожно,