– Гут! Гут! Хорошо! – успокаивал молодую пару смотритель. – Не волнуйтесь, всё хорошо!
Вскоре яйцо покрылось сеточкой извилистых трещин, скорлупу пробил крошечный тускло-чёрный клювик. А через несколько минут птенец вылупился целиком – на слабых перепончатых лапках, покрытый густым серым пухом, с плотно зажмуренными глазками.
Хоть пингвинёнок и казался очень похож на других сородичей, родившихся этой зимой, но Хильда и Ганс были уверены: их детёныш самый лучший. Радостную новость о рождении сына молодой папа без промедления сообщил соседям и друзьям.
– Уррррра! Юррррген! – оглушительно завопил он.
И Ганс начал суетиться вокруг семейного гнезда, а Хильда впихнула сына под своё тёплое мягкое брюшко.
Три недели Юрген просидел то под маминым, то под папиным брюшками, высовывая только клюв – поесть.
– Ам, Юрген! – поначалу командовал папа Ганс.
Птенец широко разевал клюв, и мама вкладывала в него вкусную рыбную кашицу.
– Гут! – радовался смотритель и протягивал молодой маме ещё одну серебристую рыбку.
Пингвинёнок вскоре уже без папиной команды нетерпеливо щёлкал клювом, попискивая:
– Ещё, ещё!
Папа Ганс гордо поглядывал на подросшего Юргена. Вот какой у них с Хильдой сынок – толстенький, кругленький. Как и положено красавцу-пингвину. Ведь слово «пингвин» на немецкий язык так и переводится: «толстый».
А соседи Ганса и Хильды вывели сразу двух пингвинят. Бойкий крикливый старший сын жадно заглатывал почти всю рыбную кашицу, оставляя младшей сестре Агнессе лишь самую малость. Да и эти крохи то и дело вываливались из слабого клювика малышки.
– Нехорошо! – огорчился смотритель, заметив непорядок.
Осторожно взял младшего пингвинёнка на руки, бережно засунул его в тёплую рукавицу и унёс с собой.
– Гут, гут! – каждое утро, войдя в вольер, успокаивал смотритель семенящую навстречу пару пингвинов – Отменный аппетит у Агнессы. Кормим вашу дочурку шесть раз в сутки рыбным фаршем с витаминами.
Родителям Агнессы, конечно, было непонятно, что означают слова «фарш» и «витамины». Но за годы, прожитые в зоопарке, одно они знали точно: «гут» – это очень хорошо.
Через несколько недель подросшему Юргену стало тесно в уютном и тёплом «кармане» под родительским брюшком. Пингвинёнок с любопытством высунул клюв из-под маминого брюшка, сделал шажок, другой. Оглянулся на родителей, но те не сердились, а, наоборот, даже подбадривали сына.
И пингвинёнок, неуклюже ковыляя, отправился исследовать «большой дом» – пингвинарий. Оказалось, что дом не просто большой – огромный. А то, что в нём гораздо прохладнее, чем под маминым брюшком, это даже приятно. Ведь густой серый пух согревал пингвинёнка не хуже комбинезона, в котором гуляет зимой человеческий детёныш.
Подросших птенцов родители отправляют в детские сады. Пингвиньи детские сады существуют как в дикой природе, так и в зоопарках. Здесь пингвинята учатся ладить друг с другом, быть вежливыми и дружелюбными, слушают рассказы о своих далёких предках.
«Воспитателями» в пингвиньем детском саду «работают» взрослые опытные пингвины, которые не вывели в этом году потомство. Они отлично знают, как сладить с целым десятком ещё невоспитанных пингвинят. Уследить, чтобы те не толкались, не задирали и не клевали друг друга.
В дикой природе отощавшие взрослые пингвины, «устроившие» детёнышей в детский сад, уплывали за рыбой. Отъесться за долгие беспокойные месяцы, накопить необходимый жир, привезти в клюве питательную рыбную кашицу детёнышам. А пингвины-родители, живущие в зоопарке, прямиком направились к бассейну: понырять, поплавать, вволю обсудить последние новости.
Юргена мама ласково подтолкнула в спину клювом. Округлившуюся и похорошевшую Агнессу бережно спустил с рук смотритель.
И у пингвинят начался первый день в детском саду.
«Хорошие манеры» прививал птенцам дядюшка Августин. Он рассказывал пингвинятам истории о далёких предках. Но не о тех, которые родились и выросли в зоопарках. А о тех, которые жили когда-то в Южном полушарии, на берегах огромных холодных океанов, полных вкусной рыбы, кальмаров, криля, креветок, моллюсков.
– Океаны? – хором переспросили «детсадовцы». – Что такое океаны?
Дядюшка Августин изо всех сил пытался объяснить, что такое океан.
Растопыривал крылья, обозначая ширину и длину океана, раскачивался, изображая волны, щёлкал клювом, описывая нежный вкус криля.
А пингвинята представляли себе огромный-преогромный бассейн, который аж в два-три раза больше того, что в