@ Актер. Часть 1. Юлия Ковалькова

уроды, садисты, трансвеститы и прочий биологический мусор. (А то, что Он тогда разбил девчонке губу, так это был простейший урок – демонстрация ей Его силы.) Нет, у Него был особый дар: Он мог вживаться в любую человеческую суть или впаивать в свою сущность другого. Запереть там, запугать, заставить блуждать в потемках, а потом перекроить заново, так, как было нужно Ему – и так, чтобы человеческое существо скорей дало проколоть себе легкие, чем лишиться возможности дышать с Ним одним воздухом. Просто Он рано понял, что у тех, кто рожден подчиняться, самый глубинный врожденный инстинкт – это страх. А у тех, кто рожден командовать, другой талант – выживать при любых обстоятельствах.

      Окончательно Он смог разобраться в себе в шестнадцать лет, как и эта Элизабет.

      Но если её гений мимикрировать и выживать был с нуля создан Им, то Его талант родился, когда Его отец подловил Его на сексуальных экспериментах с мальчишками. Он вообще достаточно рано созрел, начал выглядеть старше и осознавать, что по натуре Он не гомо, не гетеро, а би, хотя дело, в общем, не в сексе. Просто Ему всегда нравилось взять и заставить другое человеческое существо сделать то, против чего оно восставало. Только вот Его отцу объяснить это было нельзя. Отец, выходец из Южной Европы, бывший майор запаса, для которого главной удачей в жизни стала женитьба на Его матери-англичанке, застав Его на «месте преступления», остервенело проорал Ему прямо в лицо, что, он, «сдуру отдав Его в английское военное училище», давно уже «это» подозревал и «поэтому проследил Его до гостиницы».

      Тогда-то Он и понял, что отец… Нет, не то, что никогда Ему этого не простит (плевать Он хотел на его прощение!), но может запросто испортить Ему жизнь. Например, возьмет и заберет его из военной академии. Или сделает так, что Его тайна однажды откроется. Или – расскажет всё матери. Подростки, с которыми Он экспериментировал, выдать Его не могли (Он и в четырнадцать был осторожен и предусмотрителен, и никогда не приводил в один и тот же отель одних и тех же мальчишек. К тому же в гостиницах Он использовал парики и записывался под разными именами). Но Его отец – это другое дело: отец был вспыльчив, обидчив и очень умен. Вот только Он был умнее…

      И Он решил убить своего отца. И не потому, что у Него была какая-то особенная ревность к родителю, любившему Его мать до безумия, и не потому, что, как объяснил бы это старик Фрейд, Он страдал болезненным влечением к собственной матери – нет, ничего это не было. Он как-то сразу и вдруг осознал, что должен избавиться от человека, который угрожал Его безопасности. И Он убил своего отца. Всего сутки Ему потребовались на то, чтобы покопаться в Интернете и выяснить, как испортить тормозные колодки в стареньком джипе, чтобы отец, который обожал гонять на этой машине, не справился с управлением. И еще шесть суток Он потратил на то, чтобы подгадать преступление к нужным погодным условиям.

      Он выжидал. На исходе шестого дня, когда над маленьким