Деревенские напевы. Борис Дмитриевич Большаков. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Борис Дмитриевич Большаков
Издательство: ЛитРес: Самиздат
Серия:
Жанр произведения: Поэзия
Год издания: 2017
isbn:
Скачать книгу
я иностранцев загадку своим ироническим подтекстом. Это присуще и многим стихам Бориса Большакова.

      Берег левый – берег правый.

      Перейти Исток хочу.

      У меня сапог дырявый.

      Я портянку промочу!

      Лукавая ирония и хорошее чувство ритма – стихи Бориса. Напевность идёт от его музыкальности, ибо он поёт под гитару.

      Борис Климычев

      Член Союза писателей России

      Вид из окна

      Вид из окна – капризная картина

      в оправе деревянной за стеклом.

      Под мышкою полено-Буратино

      несёт мужик, рыбак кривым веслом1

      на озере работает умело.

      Он ставит сети там, где рыба есть.

      Вот ласточка в сенник наш залетела,

      и строит там гнездо – благая весть!

      Два облака, бордовые, как сливы,

      лежащие на праздничном столе,

      в минорный час, кричаще-молчаливый,

      две тени оставляют на земле.

      За кошкой пёс бежит от злости в пене…

      Я вижу: вновь меняется пейзаж

      и жизнь бурлит, даруя вдохновенье.

      «Ах, вернисаж!..»

      1 Кривое весло – специально сделанное весло из смолёвой части кедра; лопасть весла имеет специальный изгиб. Считается, что такое весло – правильное, и русские переселенцы переняли его у селькупов. Оно легче входит в воду, не «булькает», даёт возможность легко управлять лодочкой.

      «Лежит бревно на водном гребне…»

      Лежит бревно на водном гребне,

      на нём – ондатра-рукавица.

      Обычный день в моей деревне

      всегда поможет вдохновиться.

      Упала ядерная шишка,

      лежит на пне, как на тарелке.

      Один – орех, второй – пустышка,

      пяток – себе, остаток – белке.

      Растёт репейник и крапива

      над молодыми кабачками.

      Порхает бабочка, пугливо

      шепча «не трогайте руками…»

      В кадушке пляшут кровососы,

      пока бескрылы и невинны.

      Блестят бриллиантовые росы

      на рваном тюле паутины.

      Струится солнышко за тучей,

      пейзаж расслабленный и строгий.

      Читаю в морде бурундучьей:

      «чего уставился, двуногий?»

      «В дровах – смола и короеды…»

      В дровах – смола и короеды,

      в мешках – брусника и грибы.

      Здесь – сыновья, отцы и деды –

      единой крови и судьбы –

      живут по северным законам,

      идут за утренним лучом

      с горячим внутренним поклоном.

      Они-то знают, что почём.

      День кормит год, готовы сани…

      И романтично, и всерьёз

      мужик следит за небесами,

      когда в разгаре сенокос.

      Не надо ехать за кордоны,

      чтоб прикоснуться к красоте.

      Полны корзины и бидоны,

      день тяжелеет на хребте…

      Крепчают головы и руки

      у тех, кому не всё равно,

      что засорились акведуки

      и гибнет ценное зерно.

      В сырой землянке и палате –

      жизнь оседает на плечах.

      К тому снисходят благодати,

      кто видит Бога в мелочах.

      Парабель

      Парабель, река-судьба,

      морем стала в половодье.

      Ты, царица и раба,

      сенокосные угодья

      затопляешь каждый год.

      Затопляются печали.

      Снова лодочка плывёт

      там, где мы стога метали!

      Море… Но без кораблей,

      и с водою несолёной.

      Я смотрю на лебедей,

      окрылённый и влюблённый.

      И к тебе, судьба-река,

      ивы-плаксы тянут ветки.

      Здесь в недавние века

      жили-были наши предки…

      Пусть студёна ты весной!

      Обновлённый и хмельной,

      как листочек старой ивы,

      я плыву,

      плыву

      счастливый!

      В моей тетрадке

      Мой дед выращивал табак,

      газету рвал на самокрутки.

      Отец натаскивал собак,

      чтоб