Я пишу книгу не для массы людей, а, по большей части, ради внутреннего состояния, именно так, как я чувствую и вижу.
Некоторые из вас считают, что моя книга слишком грязная. Что ж, пускай так, но ведь Вы живете в мире, который полон лжи, разврата и ненависти. Всё же, если Вас отпугивают такие слова как «дерьмо» или «блевота», то воздержитесь от моего рассказа. Так же стоит дополнить один немаловажный момент. Я написал бо́льшую часть книги практически без единого мата. Но, дописывая её, я всерьёз подумывал насчет издательства. Но всё, как всегда в этой жизни, с треском рухнуло. Собственное издание дорого само по себе; ждать того самого пресловутого издания аж целых двенадцать месяцев после отправки рукописи в издательство – слишком странно для меня. И я подумал, раз меня не издадут, то зачем мне цензуру лепить лишний раз? И к слову о мате, он тут конечно же есть. Так что не достигшим 18 советую не читать.
Я не хочу донести какую-то определённую ценность или мораль. Я просто пишу то, что вижу, знаю и хочу написать. Возможно, я заложил здесь какие-то интересные мысли или же какую-то мораль, а, возможно, здесь нет ничего. В любом случае, наслаждайтесь. Главное, помните, что я не собираюсь никому ничего навязывать и я не говорю, что наркотики – это плохо, но я и не говорю, что это хорошо. Вы взрослые люди и сможете сами в этом разобраться, а я лишь показываю последствия различных решений.
Все названия наркотических препаратов пришлось изменить для того, чтоб не возникли проблемы в дальнейшем.
Приятного чтения!
№1. Пробуждение
Усядьтесь поудобнее и представьте позднюю осень 2005 года.
Дерьмо. Это первое, что я увидел, когда очнулся в это прекрасное утро или же ночь – от миазепама всегда так. Никогда не узнаешь, где проснёшься в очередной раз, вот так и сегодня – я снова оказался в холодном, богом забытом месте этого города. Руки и ноги сложены вдоль туловища, я лежу на заблёванном кафеле и смотрю на это дерьмо. Оно, свисая с потолка, глядит на такое же дерьмо. Мы как два куска одного целого. Когда-нибудь оно станет подобием человека вроде меня, а я, в свою очередь, полностью материализуюсь в корпускулярные свойства такого же дерьма. Всему есть конец и мой конец – это путь боли, разочарований и эйфории. Жизненный коктейль подобного рода присущ любому индивидууму этого города. Вечером нам очень хорошо, а утром хочется умереть, впрочем, как и всегда.
Мерзкие люминесцентные лампы бьют в расширенные, налитые кровью, как спелое яблоко, глаза. Судя по разбитому кафелю, и, по всей видимости, моей блевотине, я нахожусь в туалете заброшенной больницы. Забитые окна, обсыпающиеся стены, потолок и облёванный унитаз только добавляет гнетущей атмосферы и ухудшает мое, скажем так, положение. Смешно, когда наркоман рассуждает о каком-то положении. От миазепама, который мне подогнал знакомый фармацевт Вова, приходиться только догадываться, где я проснулся в очередной раз.
Деньги и дозу получаю от Вовы, когда помогаю ему с «загрузкой/разгрузкой» медикаментов. Иногда приходиться расставлять их по полочкам; если приходит «нужный» покупатель, то отдаю ему препарат с другой этикеткой, некоторые препараты оказываются списанными, и я их забираю домой, чтобы «правильно» их утилизировать. И тут образование экономиста мне помогает, ведь удаётся списать бо́льшую часть партий так, что ни одна проверка этого не заметит. За такой талант Вова награждает меня качественной дозой, но проверки – редкое явление, поэтому обычно он делает подарочки в виде транквилизаторов и антидепрессантов. Если их смешать с пивом, то накрывает хорошо, мягко и размеренно, даже хватает на весь вечер. Наше дело с Вовкой процветает уже около двух с половиной лет, из-за чего я стал уважаемым и знаменитым в своих торчащих кругах. Я всегда могу достать нужные медикаменты для сердца их бабушке, или таблетки для глаз их дорогим тётушкам, за это на районе мне перепадают годные «ништяки». С ним я познакомился случайно – когда я переехал в этот город, мне какое-то время пришлось скитаться в поисках, скажем так, лучшего, чем было раньше. Но лучшее не нашлось, потому что нашёлся Вова. Это очень худощавый человек, с вытянутым лицом, с дурно пахнущим ртом и маленькими усиками. Он жадный, грубый и медлительный. Сейчас на мне потёртая косуха, порванные джинсы и кеды, мои белые кеды, как и вся жизнь, превратились в смесь какого-то желто-коричневого месива. Неудивительно, ведь тут, помимо отходов, я в полную грудь вдыхаю запах гниющего человеческого тела. Этот едкий смрад пробивает насквозь мозг через носоглотку. Когда начинаешь общаться с крокодильщиками, то в один прекрасный момент понимаешь, что этот запах, который исходит из их тела, можно узнать где угодно. Никогда не опущусь до крокодила, это всегда конец, после него нет дороги назад. С каждым днём ловлю себя на мысли, что навсегда погрязну в круговороте алкоголя, наркотиков и тотальной ненависти к себе.
В этот день опять на жестких отходах, но вновь приходится ставить себя на ноги, чтобы понять, где я проснулся в очередной раз. В ушах стоит звон колокольни, головой же можно разбить этот унитаз, который вот уже несколько минут стремительно наблюдает своими заблёванными