Сказка
– Рафаэль, спускайся, мы ждем! – сквозь сон донесся до него голос матери. Черт, зачем будить в такую рань, солнце только-только исчезло…
Юноша поднялся, опершись на локти, и посмотрел в окно, пытаясь вспомнить сон. Что-то в нем тревожило его, было что-то незнакомое, новое… Или кто-то?
Что там за окном? Зима, холод. Зима все же прекрасна: этот пушистый белый ковер на земле, эти белоснежные искрящиеся снежинки, которые так и норовят пуститься в пляс.
Что же все-таки снилось? Будто наваждение…
Мороз медленно рисовал на стекле узоры, готовясь к ночи. Беззвучно, бесшумно. Но кого? На стекле ясно прорисовывался чей-то портрет…
«Вот, кто мне снился, и правда… Но кто она? Не такая, как все здешние… Лишь так же бледна. Вампир?» Нет, человек, в этом он был уверен. Смертные… На их лицах так часто меняются грусть и радость, глаза так легко загораются мерцающими огнями и так же легко потухают. Бессмертным трудно понять эту суету. На лицах тех, кто живет не первое столетие, уже появляется смертельная скука и пренебрежение к миру с его проблемами, суетой, мельтешением лиц и событий. Вечность так утомляет.
Поднявшись, наконец, с постели, он подошел к зеркалу. Все считали, что он удивительно красив, этот юный вампир… вот только сейчас… Что-то было не так.
В своих глазах он неожиданно заметил другие – те же, что и во сне. Моргнув несколько раз, прогоняя видение, он несколько неуверенно произнес:
– Я не настолько глуп, чтобы верить снам.
* * *
– Сегодня мы устраиваем праздник, милый, – проворковала мать, заметив сына в дверном проеме. – Мне кажется, ты…
– …смогу прийти позже, – закончил он.
Женщина вздохнула. «Бедные приглашенные девушки… надеюсь, они дождутся его».
Невольно услышав мысли матери, вампир презрительно фыркнул. Какие мелочи, какая скука.
Ночь в тот день была таинственна. Закрытый от чужих глаз серебристым туманом, наконец, он мог забыть о реальности, погружаясь в мир сказки
М-м-м… Я слышу чей-то голос, но чей? Он неизвестен мне, незнаком. Все незнакомое теперь сводится к одному, как это глупо, как наивно!
Озеро сегодня тоже загадочное, искрящееся лепестками невесть откуда появившихся цветов и жемчужинами снежинок. Ветер колышет воды из стороны в сторону, наигрывая какую-то нежную мелодию. Поиграть бы…
Дотронувшись до водяных струн, этих маленьких волн, слышу снова тот голос… Только теперь он кажется таким милым и родным.
Снег тает, а снежинки все кружатся в танце, радуясь холодному ветру.
Темный коридор. Дверь. Комната. Старая, заброшенная. Лишь посреди пыли и паутин стояло большое зеркало в золотой оправе. Оно не отражало ничего и вряд ли даже сами хозяева замка знали его истинное предназначение. Знаю, что делать. Как, откуда – не волнует, просто знаю…
Прикосновение, и зеркало будто потекло, оживилось, обволакивая пальцы теплой пеленой, показывая новые и совершенно бессмысленные картины. Мне нужна одна, всего одна, ты знаешь! Покажи, давай же!
Мельтешение прервалось. И в зеркале…
Окно. Раскрыто настежь, несмотря на ночь и холод. Она сидит на подоконнике, глядя на снег печальным взглядом.
Руку неожиданно потянуло туда, внутрь зеркала. Будто оно поглотило меня! Ну что ж, чудно, больше никаких балов и девиц…
Где я? Все здесь другое, новое, даже воздух кажется другим.
Она стоит рядом. Совсем близко. Вижу мягкие черты лица и снова этот взгляд. Волосы волнами спускаются на плечи.
Видит ли она меня? Кажется, что да. Или все-таки нет? Даже если видит – все равно не сможет вспомнить наутро. Зеркало привыкло наказывать тех, кто им пользуется.
Что-то святое и невинное. Протягиваю руку и не могу прикоснуться – но почему? Вдруг холодная ладонь сама дотронулась до моей, и в глазах стало темно.
Странно, сегодня такая красивая ночь, хотя на небе ни одной звездочк. Снежинки падают на подоконник, тут же растворяясь. Фонари освещают снег своим желтоватым светом, делая его похожим на осеннюю листву. Красиво, хотя… я бы не хотела вернуть эту осень. Разве что прошлогоднюю, беззаботную, светлую…
Кажется, хуже уже быть не может. Я начинаю срываться, начинают страдать невинные люди. Но нет, не смерть. Я хочу пережить это. Пережить, стать сильнее, полюбить весну, зелень, воду, как любила раньше. Никаких чувств, кроме радости и покоя, не хочу больше ничего.
Здесь холодно. Поворот, и мои глаза столкнулись с другими, зелеными, едва мерцающими в темноте. Почему-то совсем не удивляюсь, будто все так и должно быть.
Ненавижу слова. Он, кажется, тоже… В чем-то мы даже похожи, пожалуй.