Наверное, то чувство быть своей среди чужих побудило меня обучать детей «русской аристократии» их же языку. У меня было три ученика. И я гордилась тем, что обучаю их грамоте. Мне было тогда уже 22, и я была обручена с Андреем. Он был сыном близкой подруги моей матери, и с 15 лет мы каждый день проводили вместе время, то читая новые книги или делясь впечатлениями о прочитанном, то часами говоря об искусстве. Он любил лошадей и мог подолгу мне рассказывать о них и об охоте. Андрей с лёгкостью общался с новыми людьми и имел очень много друзей. В 19 лет он с той же лёгкостью сделал мне предложение, от которого не могла отказаться моя мать. Я никогда не верила в то чувство под названием «любовь», которая была изображена во многих книгах, поэтому, дабы осчастливить свою мать, дала согласие. Его компания не вызывала дискомфорта у меня, и он не был мне противен, я думала, этого достаточно для брака. Также он мало чего требовал от меня. Когда его друзья приглашали нас к себе в особняк, Андрей при всех просил меня сыграть и спеть, поэтому я не могла отказать.
В последний раз после завершения игры, Андрей представил мне свою знакомую и отвлёкся на разговор с генералом. Эта девушка выглядела иначе нежели все, её звали Розалин, но она поспешно попросила звать её Рози. Я без особого удовольствия улыбнулась и кивнула, будто наше знакомство могло продолжиться дольше…
Но после её стремительного взгляда она подошла ко мне ближе и сказала, казалось бы, простые слова, но они надолго остались в моей голове и вскоре каждый раз что– то меняли в моей душе. Она сказала:
– Твои глаза необычайно блестят, когда ты поёшь. Кажется, будто это слезы, но они не проливаются. Интересно, есть ли такая мелодия, которая может тронуть твою душу так, что именно эти слёзы прольются… она с интересом смотрела на меня и от этого мне становилось не по себе. – Это, может, из– за твоего происхождения?
Я посчитала её слишком вольной.
Даже в ваших голосах дудук находит своё отражение…
– Не понимаю, о чем вы говорите…
– Неужели никто не говорил тебе, что твои глаза наполняются слезами каждый раз, когда ты поёшь. Я замечала это и раньше… Какие у тебя корни?
– Моя семья из Армении.
– Так я и думала… Моя подруга Гаяне, когда пела национальные армянские песни, точно также немного прикрывала глаза и точно также они светились. Её мать с гордостью как– то объяснила мне, что у любой армянки «тахцот ачкер1», глаза немного с грустью, тоской и Верой. И когда армянки поют, их глаза наполняются слезами и блестят, так бывает только у вас. Ваши глаза кричат о тоске по Родине… Споёшь одну из ваших песен?
– Я не знаю их. Прошу меня простить. Я быстрыми шагами удалилась из этой комнаты и попросила Андрея проводить меня домой.
Глава 2.
Мы шли по мостовой, Андрей вежливо здоровался со знакомыми людьми, а я, смотря под ноги, спешно пыталась уйти.
Что тебя так взволновало, дорогая? оглядывая меня своим проницательным взглядом, спросил он.
Ничего, сухо ответила Энн, спешно перебирая ногами по мостовой, которая была ужасно скользкой… Твоя знакомая Рози, откашлянула она, мне не понравилась, она была слишком откровенной и, кажется, смотрела на всех свысока…
– Рози не такая, как все, засмеялся он. А она возмущённо посмотрела на него. Будто мы все одинаковые, а она нечто особенное… Рози путешествовала на корабле по всем возможным странам, жила с матросами на одном корабле, поэтому её манеры не столь изысканы, как у тебя, дорогая моя. Не всем же иметь такой блестящий ум, грацию и сдержанность, как у моей невесты…
– Как возмутительно жить на одном корабле с матросами…
– Она живёт путешествиями… В этом она нашла смысл своей жизни, вздохнул он так, словно сам мечтал жить так же…
– Перестань,