Добираюсь до часов: чуть перевалило за семь вечера, в уме подсчитываю необходимое время на сборы, затем в ванную комнату. На желто-блеклой стене вместо зеркала календарь с отмеченными датами моих успешных вылазок, за весь ноябрь – три красных отметки, и все сошлись на субботах, сегодня как раз последняя: последний день, последняя жертва, а потом поиски нового города и жилья. Подолгу задерживаться на одном месте крайне опасная затея, и, несмотря на то, что я живу по фальшивым документам, все же пропажа людей может вызвать ненужное внимание как полицейских, так и охотников за вампирами. Одного человека мне хватает на неделю, если не считать зимний период (тогда можно и целый месяц обойтись одной добычей, правда, большую часть досуга тебе придется отсыпаться, так сказать, силы беречь, но дело это плевое, как я уже говорил, на кону твоя шкура).
Выбор одежды, или, как я это называю, хищного окраса, вводит меня в затруднение. С одной стороны, хочется следовать современным тенденциям в мире моды, можно применить эклектичность, выражая весь свой креатив, но, с другой, – шибко выделяться из толпы аборигенов не стоит: моя задача зацепить на себе взгляд одного человека, а не жителей всего пригорода. Выбор падает на темные джинсы с бурыми мокасинами, белую рубашку и кожаную куртку от Pepe Jeans. Последний штрих – аккуратно выделяем пробор и зачесываем волосы в сторону Парижа. Ах, Париж! На лестничной площадке встречаю престарелую соседку Пелагею. Старушка всегда смотрит на меня с презрением, и этот раз не стал исключение. Уж поверьте, мне не составит никакого труда затащить эту старую клячу к себе в комнату и содрать кожу с ее лица, но, как любому уважающему себя вампиру, мне необходимо держать свои охотничьи инстинкты на зеленой шкале, леность равносильна смерти. Наперекор режущему осеннему холоду, морозу и ветру, двор полон людьми: дети визжат на качелях, а их родители, усевшись на скамейки, громко делятся будничными событиями. Как бы я ни старался стать неприметным средь этой серой массы, но мой внешний вид притягивает случайные взоры. Проношусь к своей машине, и, не дождавшись, пока мотор разогреется, трогаюсь с места.
Проезжаю мимо местных ночных клубов, всюду скопление людей, подобного надо сторониться, здесь везде камеры, надо выбрать более укромное местечко, что-нибудь менее популярное. Выезжаю за пределы центра, и, оказавшись на трассе, выжимаю всю прыть из этой колымаги, скольжение летней резины по рыхлой дороге возбуждают вибрации, что поднимаются со дна и достигают панели, перескакивая на мои крепко сжатые руки, затем волнениям передаются всем струнам моего тысячелетнего тела. Ощущение – словно вонзаюсь в саму ночь: в ее кромешные глубины, в которых живут лишь прикосновениями. Забирайте глаза мои и поднесите богине Нюкте – славься, царица!
Сворачиваю с широкой полосы на узкую одностороннюю линию, поглядываю на часы: уже почти полночь, надо пошевеливаться, путь до дома не близкий. Стезя извивается за ряды высокопарных частных домов, после чего свободно растягивается вперед на несколько километров – и вот я у пригородного ночного клуба «Дикая сова». Пожалуй, назвав это место клубом, я немного погорячился, скорее гумно с неоновой вывеской и громкой музыкой. У самого входа непонятная сутолока: народ обступил плешивого мужчину, каждый, стараясь перекричать другого, по-учительски отчитывает пьяницу. Заворачиваю к стоянке, позади толпы вся в слезах и в крови, упершись об стену, стоймя рыдает девушка, к ней подходит официантка с влажным полотенцем, и, поглаживая побитую по прическе прямиком из середины 90-х, уводит внутрь.
Проскальзываю сквозь подпитую толчею, ныряю за двумя девицами в гущу дискотечной истомы. Поначалу мне нравится расхаживать – помогает настроиться на одну волну с посетителями: потом проще будет знакомиться. Поднимаюсь на второй этаж, официантка предлагает занять пустой столик, я игнорирую ее и направляюсь к барной стойке за выпивкой. По левую сторону от меня какофония из женских голосов, по правую – сосед, запах которого сбивает едкий аромат виски в моем стакане, тьфу. Удаляюсь прочь, случайно задеваю одну из девушек у стойки, пару секунд оценивающего взгляда на мне, после на ее личике вырисовывается кривая. Могу без особых усилий затащить ее в безлюдное место, после высушить начисто. Но эта особа знает себе цену, с ней парочкой коктейлей не обойдешься, придется раскошеливаться, думаю, это займет лишнее время и затраты, а я сегодня не расположен платить за еду. Виновато пожимаю плечами, ищу, куда бы пристроиться для лучшего обзора, примечаю перила у лестницы, как раз прямо над танцплощадкой. Гурьба пьяно дрыгается; находится пара умников, старающихся перещеголять остальных в танцах; барышни трутся о своих кавалеров, – своего рода, благодарность за угощения, а мужики, воспользовавшись моментом, перемежают руки с задницы на грудь и наоборот.
В поле зрения попадают несколько одиночек: мужчина, распускающий слюни перед полуголой танцовщицей; парень, подкатывающий уже