Мертвая роза. Третий Смеющийся

м, но ярким ароматом. А чего стоил темно-зеленый стебель, украшенный длинными и острыми шипами! Я была настолько прекрасна, что даже росла отдельно от других роз. Пока я росла, за мной постоянно ухаживал садовник. Очень часто, пока он заботился обо мне, к нему подходил какой-то человек в черном плаще. При виде его садовник всегда кланялся и говорил: «Мой господин?» Но тот всегда просто стоял и смотрел на меня некоторое время своими серыми холодными глазами, от вида которых меня всегда бросало в дрожь, а потом разворачивался и уходил в глубь сада. Садовник же обычно начинал причитать, что раньше господин был веселым и доброжелательным, а после той истории совсем замкнулся в себе и только и знал, что гулять в саду да носить все черное.

      Но вот я выросла. Настала пора срезать меня. Я была готова к этой смерти, даже, в некотором плане, жаждала ее. Ведь всяко лучше умереть, будучи украшением какой-нибудь прекрасной девушки, чем состариться в глубинах этого сада. В конце концов, таково было мое предназначение – украшать жизнь людей. И вот теперь ко мне шел садовник и человек в черном плаще. Последний нес с собой какую-то толстую книгу. «Господин» одобрительно посмотрел на меня и сказал: «Пора, но подожди ещё минут десять, сходи пока за инструментами». Садовник, поклонившись, медленно развернулся и покорно пошел за всем необходимым. Оставшись один, человек в плаще накинул капюшон себе на голову, открыл книгу и стал читать что-то на непонятном, древнем и страшном языке. Тут же я начала чувствовать, как по моему телу стал разливаться сковывающий холод. Неужели я умру так? Неужели я паду жертвой какого-то проклятия? Поднялся сильный ветер, но человек все читал и читал. На смену сковывающему холоду пришло ощущение, будто я наполняюсь чем-то мерзким, гадким, убийственным. Яд. Господин перестал читать и склонился надо мной, пытаясь разглядеть, появились ли какие-то изменения. Странно, теперь он не казался мне таким ужасным, как раньше. Он вообще уже не казался мне каким-либо. Просто человек, который одет не по сезону. А я просто стояла в каком-то саду. Странное ощущение, когда ты в один миг становишься равнодушным ко всему. Меня перестала волновать моя дальнейшая судьба. Меня перестало волновать вообще что-либо. Встав, господин еще раз осмотрел меня, кивнул с видимым удовлетворением и произнес: «Что ж, так небо прокляло любовь». Возвращался садовник. В его руках можно было разглядеть секатор и маленькие ножницы. Поравнявшись с господином, он присел и одним точным движением срезал меня. Наверное, прошлая я испугалась бы, но теперь было абсолютно все равно. Аккуратно подняв, садовник хотел было начать остригать шипы, но господин жестом остановил его. «Оставь, – сказал он. – Та, которой я подарю этот цветок, любит, чтобы шипы не были срезаны.» Садовник покорно отложил свои ножнички, завернул меня в дорогую, с золотым тиснением бумагу и передал сверток своему хозяину.