Тихий голос
Ангелы стучатся в наши души.
Что за стук? В недоумение мы.
Ангел в щёлку говорит: «Послушай,
Коль не открываешь дверь своей тюрьмы.
За стеною там цветут цветы,
Да такие, что тебе не снились,
Птицы там, каких не слышал ты
По невиданным деревьям расселились.
Стоит захотеть, исчезнут все преграды
Меж тобой и миром чистоты,
Миром жизни, красоты, отрады.
Отчего ж так долго медлишь ты?
Лунный свет
(Стихи о женственности)
Да, все давным-давно уже нашли себя,
А я себя так до сих пор ещё и не нашёл
И всё брожу в потёмках среди леса.
Вот сумрачный меняется пейзаж, в пустых глазах рябя,
И, кажется, сейчас возникнет вход в тот дантовский шеол,
Что закрывает ясным днём лишь мнимая завеса.
Я жду ещё, что, может быть, появится луна,
Пусть будет свет её неярок и неверен,
Но всё же есть надежда, что она,
В молчанье женственном укажет мне мой путь,
Что мной не найден или же утерян,
И с этого пути поможет не свернуть.
Тот путь единственный, которого во мраке нет,
Откроет лунным отраженьем солнца свет.
Другу – художнику
Александру С.
Средь многочисленных друзей
Мне всех яснее ты,
Затворник в комнате своей,
Где кисти и холсты.
Из этой комнаты одна
Ведёт дорога – в храм,
Пред образами зажжена
Лампада по утрам.
И звуки музыки текут
С небес в твои холсты,
И тихий взгляд, как тихий пруд,
Глубок и чист, как ты.
Изо дня в день – одно и то ж,
И будь благословен
Тот хлеб насущный, чем живёшь
И день без перемен.
Под дождём
Снова здесь ничего не ищу,
Ничего для себя не прошу.
Моему привыкать ли плащу
К непогодам, в которых ношу.
Дождевые разводы на нём —
Встреч несбывшихся наших следы
Под каким приключились дождём,
От какой сумасшедшей воды?
И опять покидаю тот дом,
Про который – наш дом – не сказать.
Чтобы вновь под привычным дождём
Лужи мерить шагами опять.
Где наш дом, где огонь, где тот хлеб,
Что за общим ломают столом?
Вновь и вновь бормочу как припев:
Где наш хлеб, где огонь, где наш дом…
Пасхальный звон
Как в вышине вековечны купола,
Когда касается крылами бесконечность,
То понимаешь, даже вековечность
Пред вечной бесконечностью мала.
Но чтоб не оказалась ты гола,
Душа, в конце пути вступающая в вечность,
Гоня из душ усталость и беспечность,
В прозрачной синеве звонят колокола.
Из Песни Песней
По улицам и площадям Ерусалима
Бродила, повторяя, как в бреду:
– Вы не видали, где он, мой любимый,
Где своего желанного найду?
Я заклинаю вас, Ерусалима дщери,
О, если встретите возлюбленного вы,
Скажите, что любви не в силах я умерить,
Что я изнемогаю от любви.
Возлюбленный мой бел, румян, десятка тысяч
Других он лучше, голова его
Из золота, а блеск очей лучистых,
Как белых голубей чистейшее крыло.
И волосы волнисты и черны, как ворон,
И ароматы щёк, как запахи цветов,
А губы – лилии, сосуд, что миррой полон,
Таят в себе всё сладость нежных слов.
Души моей во мне теперь не стало,
С тех пор, как друга потеряла своего,
Всю ночь без сна по городу блуждала,
Искала и ждала, и жаждала его.
Взгляд на старую Москву
Не Петербург,