Меня терзали схожие сомнения. Любая книга, которую я мог бы написать на эту тему, для моих коллег стала бы необычной – сразу по нескольким причинам.
Прежде всего, неортодоксально, что пластический хирург пишет книгу о психологии. Во-вторых, в некоторых кругах сочли бы слишком смелой попытку выйти за пределы тесных норм «закрытой системы» науки психологии – и искать ответы на вопросы, касающиеся человеческого поведения, в физике, анатомии и новой науке – кибернетике.
Вот что я на это скажу: хороший пластический хирург может и должен быть психологом, что бы он сам по этому поводу ни говорил. Когда меняешь лицо, неизбежно меняешь будущее пациента. Скорректируй физический образ – и почти всегда преобразуешь самого человека, его личность, проведение, а иногда даже основные таланты и способности.
Красота – не только на поверхности кожи
Пластический хирург не просто меняет лицо. Он меняет внутреннее Я человека. Надрезы, сделанные врачом, проникают глубже кожи, они часто врезаются в психику. Я давным-давно понял, что это огромная ответственность, и моя обязанность перед пациентами и собой – действовать осознанно.
Ни один ответственный врач не попытался бы провести пластическую операцию без подготовки. Поэтому мне кажется, раз уж коррекция внешности влечет за собой изменение личности, на мне лежит обязанность приобрести специальные знания и в этой сфере.
Неудачи, которые ведут к успеху
В предыдущей книге, написанной около 20 лет назад («Новые лица – новое будущее», New Faces – New Futures), я опубликовал нечто вроде сборника историй, в которых пластическая хирургия – в частности, пластическая хирургия лица – открывала двери в новую жизнь множеству людей.
Эта книга рассказывала о восхитительных, разительных трансформациях, которые совершенно внезапно происходят в личности человека вслед за коррекцией внешности.
Я был воодушевлен успехами, но, подобно сэру Хэмфри Дэви[2], больше учился на неудачах.
Некоторые пациенты не демонстрировали никаких личностных изменений после операции.
В большинстве случаев человек, обладавший до операции заметно уродливым лицом или одной гротескной чертой, почти сразу же (в пределах 21 дня) отмечал рост самооценки, уверенности в себе.
Но в некоторых случаях пациент продолжал чувствовать себя не равным другим и второсортным.
Короче говоря, продолжал чувствовать, вести себя и поступать так, как если бы лицо оставалось уродливым.
Это подсказало мне, что сама по себе реконструкция физического образа – не единственный ключ к трансформации личности. Есть и нечто еще, обычно, но не всегда, подверженное влиянию пластики. Если «нечто» восстанавливалось, личность менялась. Если не восстанавливалось, человек оставался прежним, хотя его физические черты могли стать радикально иными.
Лицо личности
Складывалось впечатление, будто у личности есть собственное лицо. Это нефизическое «лицо личности», похоже, и было истинным ключом к глубинной трансформации.
Если оно оставалось покрытым шрамами, искаженным, уродливым или «второсортным», роль и поведение человека сохранялись – вне зависимости от коррекции внешности.
Если бы это «лицо личности» можно было реконструировать, если бы только можно было удалить старые эмоциональные шрамы, человек переменился бы, причем даже без пластики лица.
Подробнее изучая этот аспект, я обнаруживал все больше и больше феноменов, подтверждающих: образ Я – индивидуальная психологическая и духовная концепция, или картина самого себя, – истинный ключ к личности и поведению.
Подробнее об этом – в первой главе.
Истина там, где ты ее находишь
Я всегда верил: в поисках истины следует двигаться в любом направлении, даже если придется пересекать государственные границы. Когда я принял решение стать пластическим хирургом, немецкие врачи опережали остальной мир в этой сфере, – и я отправился в Германию.
В поисках образа Я мне тоже приходилось пересекать границы, пусть и незримые.
Хотя психология признавала Я-концепцию и ее ключевую роль в человеческом поведении, на вопросы, как образ Я проявляется, формирует новую личность и что происходит с нервной системой, когда образ Я меняется, психологи пожимали плечами.
Я нашел бо́льшую часть ответов в кибернетике, которая возродила философское направление – телеологию – в рамках научной концепции. Показательно, что кибернетика выросла из работ физиков и математиков, а не из