Одного взгляда на приемный зал хватило, чтобы составить общее представление об интерьере всего здания. Скользкий пол, строгий цвет стен, однообразная, хотя и дорогая мебель – за семнадцать лет ровным счетом ничего не изменилось. По этим же скучным, убивающим любую фантазию коридорам водил ее отец в гости к живому манекену. Все равно что пришел в гости к волшебнику и вместо удивительных магических штучек на старинных стеллажах его комнаты обнаружил заурядные горшочки, фотографии и купленные на распродаже диванные подушки. Унылая обертка – шокирующая начинка. Добраться бы еще до нее.
– У вас назначена встреча? – услужливо спросила улыбчивая секретарша в белом твидовом пиджаке.
Уголок ее воротничка был немного загнут, будто девушка не успевала прогладить его перед работой. А может, она просто не любила все эти утомительные процедуры, превращавшиеся в настоящий ритуал, и второпях исполняла их лишь потому, что того требовала должность. Выглядела она в самом деле представительно. Хельга поймала себя на мысли, что никогда не смогла бы так аккуратно уложить свои непослушные волосы.
– Меня пригласил доктор Траумерих.
Секретарша взяла из рук Хельги письмо, которое та всю неделю нервно перечитывала, мяла пальцами, откладывала и вновь брала. Прямо как золотой билет на фабрику Вилли Вонки, посетить которую девочка мечтала большую часть детства. Но добронравный родитель вместо сумасбродного шоколадного магната познакомил дочурку с дьяволом. И все последующие годы малышка грезила уже не о сладостях, а о возвращении за своей душой в преисподнюю.
Хельга отмахнулась от разбегавшихся из-за волнения мыслей и дождалась, пока девушка свяжется с пригласившим ее человеком.
– Хельга Мантисс? Доктор Траумерих встретит вас возле лифта. Вас проводить?
Гостья отказалась. Она не забыла, что идти нужно строго вперед, так сказать до упора. Вот только волшебные двери лифта сами собой не разъезжались в стороны, сколько на кнопку ни дави. Да и кнопки никакой не было.
Ступая по плиткам коридора, Хельга бросала беглый взгляд на смежные ходы и двери. Все-таки первый этаж здания имел типично офисный вид, и атмосфера была соответствующей. Стандартность впиталась в стены и прикрученную к своим местам мебель настолько, что разбавить «серьезную рабочую мину» не могли даже непристойная картина и расписная амфора в центре столовой. Так амбициозный юноша, которому родители постоянно повторяли, кем ему уготовано стать судьбой, в конце концов уверовал в неизбежность навязанной ему роли. А какой тут выбор?
Такими же обычными и неприметными были второй и третий этажи здания – Хельга не сомневалась в этом, хотя никогда туда не поднималась. Скорее всего, там были размещены еще более незамысловатые по форме и содержанию кабинеты.
Любопытства ради Хельга как-то ввела в поисковик название заведения. Прочитала познавательный, но не особо интригующий текст о частном институте по изучению психосоматических заболеваний. И еще узнала о том, что много десятков лет назад весьма состоятельный человек, страдавший неким расстройством, мечтал вылечиться сам и помочь остальным страдальцам с похожими заболеваниями. Он-то и учредил заведение, дал ему свое имя – тщеславен был отец-основатель, – а потом скончался от старости. А детище его жило, функционировало, привлекало волонтеров, питалось бюджетом владельцев и частными пожертвованиями.
Это была одна сторона типичного института. Та, что буквально торчала на виду и лениво выполняла не самые актуальные задачи современности, пока ее соседка скромно занималась действительно любопытными делами.
Вот эта неприметная сторона жизни института и привлекала Хельгу. Она не была такой яркой и будоражащей воображение, как в каком-нибудь секретном комплексе из фантастической истории, но тоже вызывала интерес. Словно неслучайно обронившая платок барышня, она в один момент давала понять, что здание не такое уж скучное, как казалось поначалу. И внимательный посетитель вдруг осознавал, что интерьер блеклый не потому, что здесь принято следовать шаблону, а потому что учреждение хочет казаться неприметным, скрыть свою незаурядность от глаз большинства. Ну кто станет приглядываться к серому человеку в толпе? Кто будет