«Эксвайдез, вечером закрой окно, как только я засну» – скомандовал я шёпотом тихонько себе под нос, и уже громче произнёс:
– Жень, у меня идея: пошли в музей Начала века?
– Лёша, мы же договорились, что ты будешь будить меня только электроскопом, – заспанным голосом прошептала любимая, – в нужную фазу сна. А чего это ты про прошлое?
– Ужасный сон приснился. Помнишь судебный процесс, когда у нас пытались отнять квартиру путём подмены документов?
– Дикие были времена…
– Вот и я подумал, как мы раньше жили? Было так легко врать, и так трудно доказывать правду. И даже тогда, когда все понимали, что происходило на самом деле, без наличия доказательств виновный преспокойно оставался на свободе.
– А сейчас ведь и тюрем-то нет…
– Конечно: достаточно отключить человека от Неосферы, и он оказывается в своём собственном заточении… – Я спустил ноги с кровати и глянул через плечо:
– Смотри, какой ужас! – у изголовья медленно вращалась полноцветная объёмная фигура человека, чьё выражение лица было искажено обвинительно-уничижительной гримасой, пиджак вскинут в беспорядочном движении ткани, а сама фигура будто вылезала из какой-то тюремной форточки.
– Это только что распечатанный персонаж твоего сна? – поинтересовалась любимая крайне удивлённым голосом.
Я взял в руки фигуру, осмотрел её со всех сторон и отчётливо произнёс: «Эсквайдез, покажи весь сон».
– Ерофеюшка, подключи меня к Лёшиному сну тоже, – попросила вслух любимая.
И мы вместе стали внимательно рассматривать «живые картинки», воспроизведённые моим компьютером по мозговым импульсам, где нужно ставя на паузу или проматывая назад.
– Всё понятно, подсознание оживило твоё давнее воспоминание, к чему подтолкнул вчерашний спор с твоим коллегой из Коста-Рики, о котором ты мне рассказывал, весь взволнованный – интерпретировала Женя, – обрати внимание на фигуру. Не слишком ли ты подавляешь своё желание высказывать обвинительное мнение? Позволь себе, если есть такая необходимость, осуждать, не надо строить из себя святого, а то теневая фигура в твоём сне – видишь, какая неслабая! Итегрируй её, чтобы она не захватила тебя, когда ты не ожидаешь, в самый неподходящий момент.
– Как я тебе благодарен, психолог мой любимый! Не буду строить из себя несогласного, знаю – бесполезно.
Я смял фигуру до размера детского кулачка и бросил в боковой карман распечатавшего её принтера, а тот моментально её проглотил на переработку, чтобы использовать для следующей печати.
– Ну чего, пойдём, тряхнём стариной?
– Ты про музей?
Я утвердительно кивнул головой и улыбнулся так, будто стою в самом центре куликовской битвы, но живой и невредимый, потому что нахожусь в виртуальном пространстве.
– Нет, нет – произнёс я, читая мысли своей любимой, – давай разомнём свои тела, и отправимся туда не виртуально.
– Но я же ещё не проснулась. Тем более, Ерофеюшка говорит мне, что с моей физической активностью всё в порядке: посмотри мои показатели.
Она сделала характерное движение двумя руками, и перед моим взором оказались графики и цифры.
– Милая, твоё тело в идеальном состоянии, а вот я чего-то засиделся последние недели. Смотри, мой пульс оставляет желать лучшего, и в крови лейкоциты на нижнем уровне нормы. – Я сделал такие же движения руками, активируя перед собой голограмму, – видишь рекомендации моего доктора?
– Рекомендуется быстрая ходьба и кислородные ванны. Из упражнений – Тай-Цзи Цюань, комплекс «лебедя» – прочитала она. – Милый, сделай своего любимого «лебедя», а я пойду умоюсь. И включи водопад – попросила жена, исчезая в углублении напротив нашего ложа.
Я ввёл одну из своих излюбленных команд, которую ещё пару лет назад настроил на два щелчка пальцем и хлопок (хотя мог бы просто попросить помощника), и услышал мощный рёв водопада там, где только что скрылась моя жена. Подойдя к ровной стене, где всё ещё красовалось изображение леса и гор, я открыл то, что раньше назвали бы «шкафом», а я ласково именовал «закуток». Там хранилась пара вещей из одежды и один-единственный костюм из полимериувитана, который заменил мне весь гардероб год назад. За счёт разницы температур тела и окружающей среды вырабатывалось электричество, достаточное для изменения окраски костюма и поддержания нужной в данный момент теплопроводности. Люблю это лёгкое шуршание универсальной ткани и приятное урчание единственной застёжки, типа древней «молнии». К сегодняшней теме воспоминаний, пожалуй, больше подходит расцветка «под фрак». Я диагонально согнул руки,