Отпели зимние метели, и пробуждаясь от сна,
Надев корону из капели, на землю вновь пришла весна.
И вместе с этим пробужденьем, взошла полночная звезда
И озарила мир рожденьем, оставшись в небе навсегда.
В деревне Клушино, той ночью родился славный сын Земли
И боль разорвана на клочья сияньем неземной любви.
Минуты вечности спешили, подлунный мир оповестя,
Что Юрочкой назвать решили новорождённое дитя.
Отец и мать-простые люди, брат и сестра… и тьмы волшба…
Могли ль подумать кем он будет, как сложится его судьба.
В большой семье забот немало, и ничего не изменить.
Но эхо где-то прошептало: «Без неба мне теперь не жить»…
И вихрем время пролетело, окреп и вырос мальчуган.
Учился жадно, дерзко, смело, благословеньем осиян.
Но черной птицею незваной, беда обрушилась, как град.
Война разрушила все планы, мир превратив в кромешный ад.
Страданья, боль, потери близких – в бой, до победного конца.
Печать войны на обелисках, и память вечная в сердцах…
И вот подарок в день рожденья: дверь школы распахнулась вновь,
И снова с неподдельным рвеньем к познанью страстная любовь.
Подвижный, милый, откровенный. Шутил, смеялся и мечтал.
Учился так самозабвенно, что маму с папой удивлял.
Как будто в мире было тесно, и жажда знаний с юных лет:
Все было Юре интересно, на все хотел найти ответ.
На критику не обижался, и всем хорошего желал.
Он смело в мир чужой вторгался и свой мгновенно создавал.
Он не ловил за хвост удачу, подарков от судьбы не ждал,
Решал сложнейшие задачи и без сомнений побеждал.
Читал с огромным упоеньем, и даже сам стихи писал.
С восторгом, страстью, вдохновеньем, как будто воздухом дышал.
Твардовский, Пушкин, Фет, Есенин – стихи – сокровище души,
В них связь времен и поколений, миров далёких рубежи.
Толстой, Тургенев, Достоевский, Жюль Верн, Уэллс и Конан-Дойль.
Он признавался: опыт детский сыграл в судьбе большую роль:
– Секреты в книгах вековые, об этом забывать нельзя.
Все книги для меня родные, они мне лучшие друзья! —
Окончив школу на отлично, мечту отца осуществил,
Хоть и немного прозаично: ремесленником быть решил.
Поэзией вмиг стала проза, страстей безудержных накал:
С огнем взвились до неба грёзы: литейный жар, тугой металл.
Ряды пополнил комсомола, и с гордостью продолжил путь,
Вечернюю окончил школу, в училище сумел блестнуть.
Считал себя за все в ответе, усердством удивляя всех,
И был отмечен он в газете за потрясающий успех.
И сердце в ритме марша билось в широкой молодой груди,
А ночью часто небо снилось, и этот сон не уходил…
С надрывом сердце отвечало, судьбу желая изменить:
– Все нужно начинать сначала. Без неба мне теперь не жить.-
И вновь круговорот событий. Саратов. Техникум. Приём.
Взрыв неожиданных открытий: теперь уверен он во всём.
Летать! Летать! Летать, как птица, купаясь в небе голубом.
Я буду лётчиком, не снится мне это! Небо-вот мой дом!
Нет больше жизни прозаичной: огня, воды и медных труб.
С утра учеба, как обычно, а вечером аэроклуб.
Внимание не обращал на то, что средств не доставало,
Театру время посвящал, искусство силы придавало.
И Оперный он так любил, что невзирая на препоны,
Не ныл, и не жалея сил, ходил и разгружал вагоны.
Режим невыносимо строгий. Путь сложен к высоте вершин.
Аэроклуб был целью многих. Добился цели он один.
Сбылась мечта – он стал пилотом, свершилось чудо из чудес!
И радость первого полёта, прыжок в объятия небес.
Награждены его старанья, усилья были неспроста,
Ведь в каждом Юрином желанье, сияла неба высота.
Тактичен, вежлив, аккуратен и, кажется, в весь мир влюблён,
Сообразителен, опрятен и оптимизмом наделён.
Друзья Гагарина любили, за простоту и кроткий нрав.
Любил шутить он: «Как учили». И в спорах