В последний день. Рассказы геолога. Виктор Музис

аморфических пород по данным геофизики горным отрядом была открыта небольшая кимберлитовая трубка. Работы были начаты год назад, осенью меня перебросили туда для ознакомления с проведенными работами, где я присутствовал при уничтожении остатков аммонита, который остался неиспользованным.

      Его заложили в центре выявленного кимберлитового тела, с пользой для дела, как дополнительная горная выработка. И для подтверждения данных бурения. После взрыва на этом месте появилась воронка глубиной 1.5—2 м и диаметром около 20 м.

      Мингазов Валера, начальник отряда, спустился в воронку, которая стала быстро наполняться талой водой, и стал что-то заверять компасом. Я видел в мокрых стенках воронки только мерзлый шебнисто-валунный грунт и не понимал, что можно там мерять.

      МИНГАЗОВ С ТАЗИКОМ ИКРЫ

      – Залегание… – ответил Валера на мой вопрос.

      Залегание в элювии брекчии? Я не стал больше расспрашивать, так как он был довольно самолюбив, был здесь «хозяином», а я хотел сохранить дружеские отношения.

      В этом сезоне я должен был завершить начатые работы. В «наследство» мне был оставлен легкий буровой станок и вездеход, для перевозки станка по участку.

      Само место для лагеря было очень красивое – на высокой террасе реки Малая Куонамка у устья крупного ручья Онгхой-Юрях. Река шла неглубоким плесом с паберегой. И вид из бокового окошка палатки просматривался далеко вдаль – это я уже на предмет живности. На участок же на плоскую вершину сопки за год предыдущих работ была набита хорошая тропа, а по тропе, как известно, идти всегда и легко, и быстро, и приятно. Уж я-то знал толк в хождении по ним – и по кочкарнику на Колыме, и по щебенчатым склонам Верхоянья…

      Помню, в Верхоянье, мы поднялись по руслу ручья и стали брать в лоб щебенчатый склон, держа курс на «седло», чтобы, выбравшись, перевалить на другую сторону водораздела. Щебенка сыпалась из под ног, ноги по щиколотку утопали в ней и скоро я брел уже с высунутым языком, как выдохшаяся собака, а выше было еще пол склона. И вдруг… путь нам пересекла баранья тропа, узенькая набитая прямая полоска, стрункой выходящая как раз на наше «седло». Мы встали на тропку, сразу почувствовав ее твердость и пошли легко и быстро, и даже усталость сразу прошла.

      БАРАНЬЯ ТРОПА

      Когда мы подлетали на вертолете к месту высадки, я заметил из иллюминатора, что воронка полностью заполнена водой и отметил про себя, что это очень удобно – не нужно будет таскать мешки с пробами вниз к лагерю, так как промыть их можно будет в этом рукотворном пруду, а уж домыть в чистой воде ручья, если потребуется. Так, впоследствии, мы и делали.

      Моей главной задачей было понять, что же «творится» на участке, выявить и подтвердить бурением кимберлитовые тела, если таковые найдутся и провести отбор металлометрических проб («металок» – как их называли). В геохимию (для облегчения поисков кимберлитов) я не верил, не видя по результатам предыдущих работ, чтобы она чем-то помогла, но план есть план, деньги надо осваивать, раз заложены, и работы эти выполнял со всей ответственностью.