– А что случилось? – с любопытством спросила Наташа.
– Вчера радировали с яхты «Мадиган», что на борту убитый человек. Вечером погода была еще хуже, чем сейчас, яхта не могла подойти к пирсу, а патрульный катер не мог пришвартоваться. Оставили до утра. Сейчас там уже работает эксперт.
– Твой знакомый Рон?
– Он самый. И ждут меня.
– Понятно, – кивнула Наташа. – А кого убили? И что это за яхта?
– «Мадиган» – прогулочное судно, три мачты, пять человек экипажа, приписана к порту Ашдода, арендована для прогулки по морю неким Амосом Гурфинкелем, это молодой миллионер, состояние нажил года два назад, когда начался бум в хай-теке. В море он вышел со своими гостями из Соединенных Штатов – такими же молодыми предпринимателями. Двое мужчин и женщина. Женщина прилетела в Израиль с одним из гостей, официально они не в браке, но…
– Понятно, – улыбнулась Наташа. – И что же произошло?
– Нужно разобраться, – сказал Беркович, уже стоя в дверях. – Похоже, что из-за женщины мужчины и повздорили. Я побежал, Наташа, надеюсь покончить с этим делом до вечера.
– Будь осторожен, – крикнула вдогонку Наташа.
Когда Беркович приехал к пирсу, где качался на волнах полицейский катер, волнение уже почти утихло. Во всяком случае, инспектор без труда перепрыгнул на борт утлой, как ему показалось, посудины, взревел двигатель, и катер резво побежал навстречу волнам, то задирая нос к небу, то зарываясь пучину.
Яхта «Мадиган» стояла на якоре, и в кабельтове от нее болтался на волнах еще один полицейский катер. Когда Беркович поднялся на борт, едва удерживаясь на ногах, его встретил эксперт Хан, прибывший на яхту еще два часа назад.
– Гурфинкель убит выстрелом в затылок, – сказал он. – Стреляли еще по меньшей мере дважды – в стене каюты два пулевых отверстия. Пули от «Магнума», крупный калибр. Оружия на борту нет, сержант Бак утверждает это однозначно, хотя я и не уверен, что обыск мог дать стопроцентную гарантию. Яхта, конечно, не линкор, но и здесь могут быть потайные уголки.
– Попробую разобраться, – сказал Беркович.
Тело уже убрали из большой каюты, где вечером проходила пьянка и где произошло убийство. Капитан яхты, моложавый, но все-таки не такой уж молодой Эрик Гудман, с которого Беркович и начал допросы, однозначно утверждал, что вбежал в каюту буквально через минуту после того, как оттуда раздались ужасные крики. За это время из каюты никто не выходил.
– Крики? – переспросил Беркович. – А выстрелы вы разве не слышали?
– Нет, – отрезал Гудман. – В каюте так гремел тяжелый рок, что услышать можно было лишь взрыв гранаты.
– Вы сказали, что раздался крик…
– Женский вопль, он оказался громче, чем «хэви метал».
– Значит, кричала Моника Стоун? – уточнил Беркович, поглядев в список пассажиров.
– Больше некому, – кивнул капитан. – Женщина в этой компании всего одна. Из-за нее, видимо, все и произошло.
– Когда вы вбежали в каюту, вся компания была там?
– Конечно, все четверо. Правда, один из них – Гурфинкель – был мертвым, – мрачно сказал Гудман.
– Спасибо, – кивнул Беркович и направился в каюту, где под присмотром сержанта находились участники вчерашней трагической вечеринки. До утра они содержались в капитанской каюте – Гудман оказался достаточно сообразительным и до прибытия полиции разместил подозреваемых у себя, поставив у двери одного из матросов, сам же провел ночь на мостике, – а теперь сержант Бак перевел гостей Гурфинкеля туда, где произошло преступление.
Беркович прекрасно понимал, что, скорее всего, толку от допроса подозреваемых не будет. В запасе у них была целая ночь, договориться они могли о чем угодно, согласовать показания до мелочей. Оружие выбросили в иллюминатор, это самое естественное, что мог сделать убийца.
Моника Стоун оказалась не такой красивой, как ожидал Беркович. Ей было около тридцати, отсутствие косметики старило женщину, вряд ли Беркович обратил бы на нее внимание на улице. Впрочем, и не из-за таких мужчины теряли голову…
– Мы танцевали, – хмуро сказала она. – То есть, мужчины по очереди танцевали со мной. Другие двое в это время разговаривали не знаю уж о чем.
– С кем вы танцевали, когда раздался выстрел?
– Какой выстрел? – спросила Моника. – Я не слышала никакого выстрела. А танцевала я с Алексом, – женщина взглядом показала на высокого худощавого мужчину, одного из сидевших на диванчике у дальней стены каюты. Алекс Вентцель кивком головы подтвердил это утверждение.
– Значит, в это время, – сказал Беркович, – Гурфинкель разговаривал с вами?
Инспектор ткнул пальцем в мужчину, сидевшего рядом с Вентцелем – это был Лиор Донат, парень плотного сложения с непропорционально короткими руками.
– Да, – сказал Донат с видимым отвращением.
– И вы тоже не слышали выстрела? – с иронией спросил Беркович.
– Нет! –