Похолодало, и небо над Бонном было свинцово-серым. Редкие снежинки падали на мокрый, скользкий тротуар. Было 11.15. Хельга сегодня поздно встала. Вчера вечером, сразу после ужина, она поднялась в номер и легла в постель. А что еще делать одинокой женщине в чужом городе? Пришлось даже принять снотворное: сон для нее был лекарством от одиночества. Хельга быстро шла по улице и вскоре добралась до торгового центра. Прогуливаясь вдоль витрин, она ловила на себе завистливые взгляды женщин, относившиеся к ее норковой шубе, подарку мужа. Хельга знала, что норковая шуба не Бог весть какая редкость, но для нее она была всегда символом роскоши и элегантности. Да и на что другое, кроме подарков, годится ее старый муж?
Она задержалась перед витриной, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Сколько лет ей можно дать? Сорок? Сорок три? Она критически осмотрела свою стройную фигуру, холеное лицо с нежной кожей и синими глазами, белокурые волосы, выбивающиеся из-под шапочки. На вид ей дашь не больше тридцати, особенно сейчас, когда холодный ветер разрумянил лицо. Ее взгляд упал на высокого молодого человека, стоявшего на другой стороне улицы и наблюдавшего за ней. По его бейсбольной шапочке, черной кожаной куртке, поношенным джинсам и красной ковбойке Хельга узнала соотечественника.
Молодому человеку не было, наверное, и двадцати лет. Он жевал резинку.
Бонн кишел американцами-студентами, путешествующими по Европе автостопом, солдатами-отпускниками и, конечно, неизбежными туристами.
Хельга достаточно долго прожила в Европе, чтобы у нее выработалась неприязнь к путешествующим соотечественникам. Особенно раздражала ее жевательная резинка. Поэтому она резко повернулась и вошла в универмаг.
Купив какие-то мелочи, она бесцельно прошлась вдоль прилавков и снова вышла на улицу. Молодой американец стоял, прислонившись к фонарю, засунув руки в карманы. Хельга посмотрела на него внимательнее и вдруг почувствовала острое желание. Этот молодой человек был воплощение юности, весь его облик дышал властной мужественностью. В чертах его лица было что-то славянское: широкие скулы, большие глаза, короткий нос, но это не портило его.
Бросив мимолетный взгляд на юношу, Хельга прошла мимо. Что это ей пришло в голову? По возрасту юноша годился ей в сыновья. Она разозлилась на себя за внезапный интерес к нему, свернула на другую сторону улицы и пошла в толпе, не оборачиваясь. Почему она решила, что он последует за ней? Совсем ребенок… Она остановилась возле обувного магазина. Готовая обувь ее не интересовала (она носила только сделанную на заказ), ей просто хотелось увидеть в зеркале, не идет ли он за ней. Он шел следом и, когда она задержалась у витрины, остановился и прислонился к фонарю. Хельга почувствовала, как внутри поднялась горячая волна. Она больше не ощущала ни холода, ни ветра. Неужели он действительно заинтересовался ею? Она торопливо двигалась дальше. Зашла в первое попавшееся кафе и, повинуясь внезапному импульсу, стащила перчатки и заказала кофе. Она запретила себе смотреть в окно. Дрожащими пальцами вынула сигарету из пачки и закурила. Так она просидела полчаса, чтобы немного успокоиться. Если юноша все еще ждет, она с ним заговорит.
В 12.30 Хельга погасила сигарету, расплатилась и вышла на улицу. Юноша по-прежнему стоял на другой стороне улицы, заложив руки в карманы и жуя резинку. Хельга хотела подойти к нему, но потом раздумала и резко повернулась, чтобы уйти. Ее страшили возможные последствия этого шага.
Она направилась к отелю, но, сделав несколько шагов, остановилась и оглянулась. Юноша шел за ней. Их взгляды встретились, и он с легкой извиняющейся улыбкой прикоснулся к своей шапочке.
– Что вам нужно? – спросила Хельга. Вблизи она так отчетливо ощутила исходящую от него силу, что колени ее подогнулись. Его улыбка стала шире.
– Вы выглядите такой доброй, мэм. – У него был приятный голос и четкий выговор. – Вы первая такая американка, которую я встретил в этом городе. Простите! Если я вам докучаю, скажите, и я уйду…
– Нет, вы мне не докучаете. – Хельга злилась на себя за то, что голос выдавал ее чувства. После паузы она добавила: – Я сейчас собираюсь идти поесть. Вы не составите мне компанию?
Опять эта широкая мальчишеская улыбка.
– С радостью, мэм, у меня уже два дня ничего не было в желудке.
Хельга почувствовала разочарование. Сообразительный парень! Выбрал одинокую женщину, годящуюся ему в матери, и теперь нажимает на сострадание.
– Пойдемте, – сказала она. – Вдвоем все же веселее.
Повернувшись, она пошла по улице к ближайшему ресторану. Юноша шел следом, напевая себе что-то под нос. Почему бы и нет? Он честно заработал себе обед.
Войдя в стеклянную дверь, Хельга оглянулась. Все столики были на шесть персон, и свободных не было, везде сидели люди.
Официант положил на их стол два меню. Юноша беспомощно посмотрел на листок.
– Вы знаете немецкий, мэм? – спросил он. – Для меня это китайская грамота.
Официант вернулся, и Хельга кивнула ему:
– Фасолевый