Змей вытащил нож из исполосованного им дерева, обтер о штанину и засунул в старые ножны:
– Что надо?
– То же, что и раньше, – доставая фляжку и кружки, огрызнулся Клэкс. Потом добавил несколько кусков мяса, которые выложил на походную тарелку, и зелень. – Она была моей сестрой. А он…
Такое повторялось не первый год. Ночь, кладбище, самогон, который, не чокаясь, заливали в себя. Даже нож был тем же. Добротный охотничий нож, едва не ставший для одного из них пропуском на тот свет.
Все, что менялось – погода. На этот раз им повезло, обошлось без дождя.
– Пей, – Клэкс, наполнив, пододвинул к краю потертую кружку.
Змей смотрел равнодушно, как в прицел. Другой бы кто дернулся – не каждому дано взглянуть своей смерти в глаза, но Клэкс только поморщился:
– Пусть знают, что мы о них помним.
Змей кружку принял, но так, словно через силу:
– Это что-то изменит?!
– Нет, – Клэкс был все так же непрошибаемо спокоен.
– Может, воскресит их? – вроде как начал заводиться Змей. Взгляд стал мутным, но Клэкс не обольщался.
Настоящее имя – Ханц Вольф, успело стереться из памяти. И то, что осталось… Змей. Чистюля. Такие позывные в их бывшей службе требовалось заслужить.
– Нет, – Клэкс не нарушил своего правила и на этот раз. Все коротко. Четко. Однозначно.
– Поможет забыть?! – «заревел» Змей, едва не расплескав самогон.
Вместо ответа Клэкс подхватил свою кружку, отошел к дереву, прислонился, закрыв собой следы ножа.
Из года в год.
И мысль, которая прибила там, на площади, где среди тел лежали два, о которых уже не забыть.
О чем думал он сам, когда убивал?! О воскрешении?! О том, что это ничего не изменит?! Для кого-то – не тебя.
– Что ты решил? – опустошив кружку, вытер он рот рукавом.
Два тела.
Когда он приехал, Змей был уже там. Стоял у ограждения и смотрел. Просто смотрел, как над его женой склоняется эксперт, как поднимает оторванную кисть с обручальным кольцом на безымянном пальце, как прикладывает ее к руке, словно собираясь вернуть на место, как у сломавшейся игрушки. Как машет кому-то, говоря, что это можно забирать. Как переходит к его сыну и… закрывает глядевшие в дождливое небо уже мертвые глаза.
– Уничтожу всех, до кого дотянусь, – глухо прохрипел Змей, чуть отдышавшись после самогона. – Всех!
– И не виновных? – поддел его Клэкс.
– А не виновных не бывает! – Змей впился скрюченными пальцами в край стола, наклонился вперед и произнес четко, словно вынося приговор: – Есть те, кто не хочет признать вину. Но я… я их заставлю!
– Мы заставим, – поправил его Клэкс, понимая, что для них время оказалось бессильно что-либо изменить.
Говорить, что это только его дело, Змей не стал.
Это была и его потеря.
Их. Одна на двоих.
ГЛАВА 1
Из личного дела…
Яровая Карина Станиславовна. Год рождения: 2196.
Место рождения: Аракс. Дорджи
Отец – Яровой Станислав Евгеньевич. 2158 г.р. Аракс. Берфакс.
Мать – Яровая (Бердина) Екатерина Андреевна. 2164 г.р. Аракс. Ирмури.
Брат – Яровой Александр Станиславович. 2184 г.р. Аракс. Дорджи.
Брат – Яровой Руслан Станиславович. 2207 г.р. Аракс. Дорджи.
Образование: Высшее специальное. Академия Розыска Аракса.
Базовая подготовка:
2214-2216 г. – Военно-космические силы Аракса. Подразделение противодействия терроризму. Военно-учетная специальность: биоэлектронные системы слежения.
2216-2220 г. – Академия Розыска Аракса. Факультет – следственный. Спецкурс: террористические и экстремистские формирования.
2220-2222 г. – пограничная служба. Отдел визуального контроля.
2222 – по настоящее время – следователь регионального Управления розыска Дорджи.
Год 2229. Дорджи. Столица
Аракса
14 июня. Час после полуночи
(Здесь и далее летоисчисление и календарь приведены к общепринятому стандарту. Время – местное)
Ряды бутылок разноцветно искрили, разбивая и повторяя всполохи света в ритме пробивающейся сквозь фильтры заводной мелодии. Пол под ногами танцующих вибрировал и даже, казалось, сам воздух плясал вместе с разгорячённой толпой.
Отдыхать эта вакханалия Роману не мешала. Вариант переключения. Смена режима.
Стакан он сдвинул машинально, тут же зацепив в отражении садившуюся на соседний стул девушку. Движения мягкие, но сдержанные, так и требовавшие поискать прятавшийся за ними темперамент.
Сделав глоток, Соболев чуть развернулся, не скрывая своего интереса. Дела остались там, за дверью ночного