Сейчас во дворах обеих школ господствовала мертвая тишина. Не было ни души. Шли уроки.
Хилые кустарники спрятали стену школы под широкими окнами первого этажа. За окнами шел урок. Ученики в серых кимоно парами сидели за партами, выпрямив худые спины. Мечи стояли на полу у входа в класс. Больше десятка катан и два коротких вакидзаси в деревянных ножнах. Прямые рукояти с резиновой обтяжкой под одинаковым углом упирались в стену.
Ученики внимательно слушали учителя. Все, кроме одной. Маленькое лицо с вздернутым носиком было поднято к окну, белая с россыпью персиковых веснушек кожа натянулась на лбу, не давая сонным зеленым глазам девочки закрыться.
Вялый взгляд наткнулся на Андрея и ожил, воспрянул, маленькая грудь под кимоно дрогнула, зеленые глаза раскрылись, захлопали черно-рыжими ресницами. Ученик посмотрел в белое лицо за окном, и сердце его застучало быстрее, а волк во внутренней клетке дернул лапой во сне. Андрей тут же отвел взгляд, слегка напрягся, и зачастивший пульс пришел в норму, кровяной насос замедлил ритм. Не поднимая глаз, Андрей поспешил за Зениным.
Учитель и ученик поднялись на крыльцо, вошли внутрь старшей школы.
В школе пахло так, как и ожидал Андрей: химией, чистящими средствами. Во всех школах Катаны использовали одинаковые освежители воздуха. В туалетах и душах морская свежесть перекрывала вонь мочи. В классах и зале кендо пот учеников не ощущался из–за цветущего ландыша и сирени. В коридорах и холле всегда стоял аромат зеленого яблока, который лучше всего прятал металлический запах крови. Когда в столовой Михеевской школы Катаны выдавали на завтрак яблоки, Андрей ел их, задержав дыхание и почти не жуя.
Волк во внутренней клетке сонно засопел. Андрей задышал ртом.
Широкий холл перед стеклянной будкой разветвлялся на три коридора. Из-под дверей в темно-зеленых стенах боковых коридоров звучали требовательные голоса учителей. «Там учебные классы», – сказал очевидное Зенин.
Самый узкий средний коридор вел в столовую, протискиваясь между гардеробной и стеклянной конурой. В конуре страж в черной обтягивающей форме, сидя на стуле, листал пестрый журнал. На плечевом ремне стража висела плевалка с ртом-дудкой и двумя короткими лапами. В непробиваемом стекле зияло небольшое прямоугольное отверстие – на случай бунта, чтобы через него харкать свинцом в учеников.
Чтобы нарисовать красные узоры на серой школьной форме.
Волк внутри Андрея шевельнул веками.
Учитель указал рукой на красную доску на стене у гардероба. Половина доски спряталась за белыми листами.
– Слушайся красной доски, – сказал Зенин, – на ней написаны все запреты и наставления, а также расписание уроков.
Он ободряюще улыбнулся и поднял руку к круглым часам на арочной балке рядом с гляделкой.
– Такие же часы висят в холле общежития,