Было около четырёх, когда он проснулся. Он встал, натянул штаны, босиком спустился в кухню, накинул куртку и в галошах вышел в сад. Собаки, если и проснулись, виду не подали. Яблочный ветер уже слабел, зелени почти не осталось. Вот и последние ноты вчерашнего дня иссякли. Установилось несколько минут абсолютного безветрия, полной тишины. Он смотрел на замершие деревья, на ночное небо за чёрным лесом. Вот-вот задует новый ветер. Вот его щеки уже коснулось первое лёгкое дуновение. Ветер совсем скоро усилится, а это было, словно лёгкое прикосновение пальцев невесомой и нежной руки. Он почувствовал запах тополей, их клейких первых листочков. И вот глаза его стали различать вокруг тончайшую золотистую вуаль, которая будет сопровождать его весь день, куда бы он ни кинул взгляд. На секунду он испытал разочарование. Но вокруг было так красиво, что на дольше это чувство не осталось и растаяло в прозрачной золотой карамели.
Сна не было ни в одном глазу. Стараясь не шуметь, он вынес из кухни стул и остался в саду смотреть, как меняется небо, теряя ночную тьму и набираясь золота. Через какое-то время дверная ручка уехала вниз, и в открывшуюся дверь вышли собаки. Они постояли рядом с ним пару минут, глядя вверх и водя носами, а потом сели рядом. Он в недоумении переводил взгляд с одной на другую, а потом сообразил, что уже давно светло, и им пора завтракать. Деликатно, но настойчиво, кивнул он.
Они поели, поблагодарили и пошли из кухни. Он двинулся следом, повторяя ежеутренний молчаливый ритуал. Теперь, когда он оставил попытки штурма их непреклонного нежелания брать его с собой, между ними установилось что-то вроде договорённости. Негласной и на не определённых условиях. Но всё-таки. Проводив собак, хвосты определённо виляли, он ушёл досыпать.
Рано. Ещё совсем рано. Он встаёт с постели, одевается и спускается вниз. Выходит в сад. Осматривается кругом. Вокруг него проносятся последние секунды хозяйственного мыла вчерашнего ветра. Вот и безветрие. Он остаётся у двери. Он ждёт, как теперь часто ждёт здесь в районе четырёх утра. Вот и первое дуновение. Сырое. Сырое и свежее. Вкусное. Волны мурашек накатывают на него, покалывает щёки и пальцы. Он напряжённо всматривается в ещё тёмное небо и вдруг замечает бирюзовые искры. Это он, это его ветер! Он набирает его полные лёгкие. У него зудят лопатки и мгновенно проясняется в голове. Он готов бежать. Лететь! Он идёт через свой сад, идёт к калитке. Он знает – они уже там и ждут его. Так и есть. Он с удивлением замечает, что большая в ошейнике. Он хочет снять его, но она отводит морду. Меньшая начинает прыгать вокруг и просительно тявкать. Большая смотрит на неё, на него, потом снова на неё и пару раз разрешающе стукает