Калинину ему было искренне жаль. Андрей ей симпатизировал, несмотря на ее своенравие и нежелание иногда вписываться в то, что называется корпоративной идентичностью. Но если это действительно кто-то из своих, то скандал будет страшный. А при сегодняшней, прямо скажем, не самой благоприятной ситуации, последствия скандала непредсказуемы. Он представил себе довольные лица конкурентов, обсуждающих, как в «Хэлфи Ливинг» сотрудники уже друг друга убивают. Конкуренты и так периодически распускали слухи о том, как их фирма травит людей непроверенными иностранными продуктами. Другое дело – наше, родное!
На самом деле продукты проходили самую тщательную проверку и имели все сертификаты, которые только можно было иметь, но на то они и конкуренты, чтобы найти повод позлословить. А тут убийство! Достаточно какой-то гадине пустить слух, и – Краснов уже представлял себе – начнут говорить: «Наверное, Ольга какую-то отраву нашла в их продуктах, вот они ее и замочили. Они же на все пойдут ради прибыли, капиталисты чертовы, сажать таких надо!»
Обвал будет полным! Краснов, по природе сангвиник и оптимист, почувствовал мурашки по коже. В этот момент он вспомнил звонок Антона, о котором абсолютно забыл во время визита сотрудника полиции. Может, надо было рассказать этому Владимиру Ивановичу о подозрениях Антона? Хотя нет, чем меньше копаться будут у нас, тем лучше.
* * *
В «Компрестарте» был обычный рабочий день. Со дня смерти Снегирева прошла неделя, и почти никто уже не вспоминал о нем. Никто, кроме Даши. Со Снегиревым у Даши были особенные отношения, как говорила Илона, Дашина подруга, их связывал общий жизненный сценарий.
На работе оба считались хорошими специалистами, но ничем не выделялись. Начальство их не хвалило и не ругало. Выглядели они оба как-то серо, безлично, одним словом, незаметные люди. В последнее время они сравнительно много общались, часто разговаривали друг с другом, пили кофе, иногда выходили покурить на улицу. Даша вообще-то бросила курить еще лет пять назад, но со Снегиревым она иногда позволяла себе сигаретку. Почему-то общение с ним к этому предрасполагало. Из продвинутых молодых людей в их офисе никто не курил. Эта привычка считалась вредным анахронизмом, и такой общий «грех» как-то сближал.
Даша не считала эти отношения дружбой, скорее, профессиональным знакомством, приятельством, но сейчас этого приятельства ей страшно не хватало.
Человек, который приходил из полиции, спрашивал, замечала ли она что-то странное в поведении Снегирева. Проблемы, жалобы, говорил ли, что хочет покончить с собой. Даша честно ответила, что она ничего не замечала. Снегирева трудно было назвать жизнерадостным, скорее, он был пессимистом, скептиком и с особым чувством черного юмора, но так было всегда, сколько она его знала. Никаких перемен