Дорожная сумка
Однажды мне прислали в подарок потрясающей красоты дорожную сумку. Собственно говоря, потрясающим в ней был только изумительно глубокий красный цвет, а во всём остальном сумка как сумка ничего особенного, прямоугольная с закруглёнными уголками. Размер её был сделан небольшим, видимо, специально, чтобы женщина, собирающая её, не упихала туда ненароком весь свой гардероб и не надорвалась дорогой.
Так получилось, что открывала я посылку с этой сумкой на глазах своей соседки и приятельницы, 30-летней разведёнки по имени Танюха.
Танюха классная в общем-то бабёнка: весёлая, добрая. Вдобавок, она хорошо гадает на картах и в случае чего всегда посочувствует и вытрет сопельки, но есть у неё один, как мне тогда казалось, недостаток – Танюха жутко завистлива. Из тех, о ком говорят: хозяйственного мыла кусок покажи – обзавидуется. Вот и теперь, увидев какую красоту мне прислали, она недовольно сощурилась и принялась за поиски недостатков вещи, накопав их, не сходя с места, как минимум, три. В ответ на её замечания я отшучивалась. В итоге мы обе, спустя две минуты, уже покатывались со смеху. Танюха была, как я уже сказала, весёлой и очень отходчивой.
В общем, в тот вечер мы попили чайку, пощебетали, погадали на картах, и Танюха с дочкой благополучно отбыли домой. У Танюхи замечательная дочка Дашенька: белокурое ангелоподобное существо с неземными глазами, и это тоже большой плюс, потому что и у меня есть дочка примерно того же возраста. Пока мы общались, её Дашенька всегда играла с моей Верочкой, так что никто не мешал нам дуть чай литрами и обсуждать всякую важную для нас ерунду.
Девочки очень хорошо играли вдвоём, правда, периодически влетали к нам в кухню, истошно вереща и окрашивая всё вокруг кровищей из разбитых губ или носов. Ну, или волоча за собой сломанную куклу. Или потрясая разорванным напополам моим анатомическим атласом. Это добавляло разнообразия в наши и без того нескучные дружеские посиделки, а затем и в их безмятежные детские сны.
Ещё у нас с Танюхой было общее увлечение. Мы с ней покуривали тонкие длинные сигареты с ментолом втайне от своих домашних. Закроемся в ванной на шпингалет, включим вытяжку и дымим себе в своё удовольствие, делясь совсем уж неслыханными тайнами и самыми упоительными на свете историями. Бывало, девочки не обращали на это никакого внимания, но чаще всего они тут же начинали барабанить в дверь и спрашивать, что мы там делаем. Ответ у нас всегда был один: мы делаем друг другу уколы.
Я понимаю, это звучит даже ещё хуже, чем «мы здесь курим», но так уж повелось. Танюха в первый раз ответила этой фразой, фраза сработала, и к нам не приставали с расспросами о том, что мы там делаем, по меньшей мере, ещё минуты три. Девочки в том своём нежном возрасте ещё ничего не знали о наркомании, но прекрасно представляли, что такое укол, и на наш вопрос, не хотят ли они тоже по укольчику, ангелочки с дикими визгами убегали надолго. Минут на пять. Впрочем, нам большего было и не надо.
Танюха с Дашкой жили сначала в одном с нами подъезде, а потом в соседнем. Тоже огромный плюс: не надо было ни ехать друг к дружке, ни пробираться буераками, и знали мы друг о друге всё – кто к кому пришёл, когда, во что он был одет, во сколько ушёл…
Я прекрасно знала, что после развода танюхина личная жизнь не ладится. Несмотря на это, Танька очень любила поговорить о личном, пусть даже и не существующем, фронте. Поэтому я всегда интересовалась, как обстоят её сердечные дела. В ответ она сначала ударялась в несбыточные мечты, а потом шутила. Вначале горько, потом всё веселей, и дело обычно заканчивалось очередным приступом безудержного смеха.
Ах, эти приступы смеха! Если бы не они, мы бы обе сошли с ума в тот крайне непростой для нас обеих период. Всё давно закончилось, а я до сих пор вспоминаю Танюху с улыбкой, теплом и благодарностью.
Ровно через неделю после получения мной посылки с красной дорожной сумкой, пасмурным воскресным утром, мне позвонила Танюха и убедительно попросила меня немедленно к ней зайти. По её тону маршала перед решающим сражением я поняла, что дело серьёзное, и не посмела ослушаться. Всего через каких-то сорок минут (Не идти же мне в соседний подъезд неприбранным чучелом, в самом-то деле!) я была как штык у неё. Дочку Танюхи забрал на выходные её замечательный батя, оказавшийся в своё время никуда не годным мужем, и Танюха неспешно занималась хозяйством в гордом одиночестве. Между нами состоялся примерно такой диалог:
– Маринка, ты можешь одолжить мне ту свою красную дорожную сумку? Ну, очень надо! – Вы только не подумайте, друзья, что тон её был просительным. Он был как раз такой ничего себе тон! Вернее ого-го какой! В общем, всё тот же маршал глаголил танюхиными устами.
– Конечно! – Ответила я сладким голосом. – Бери, пожалуйста. Тебе когда принести? – Уж очень люблю я, грешница, разыгрывать из себя добрую фею.
– Да занеси как-нибудь на недельке, – небрежно ответствовала Танюха, упорно не желавшая расстаться с тоном полководца и демонстративно не замечавшая моих щедрот и любезностей. – Она мне в следующую