Приходится констатировать, что категория метода литературной критики сегодня не наполнена тем определенным теоретическим смыслом, который позволил бы ей быть востребованной в научной и критической практике. Показательно, что сами критики избегают использовать понятие метода либо скептически оценивают его функциональность. Е. Иваницкая в статье «Постмодернизм = модернизм?» пишет: «Критик оказывается сам по себе теоретик, методолог и исследовательский институт. Уж если когда критика окончательно разошлась с университетско-академическим литературоведением, то именно сегодня. За круглым столом «ЛГ» (23 февр., 1994) дружно сомневаются, а существует ли вообще литературоведение?… и те критики, которые как раз взыскуют идеала, культурного единства и культурного “здоровья”, в качестве ultima ratio вынуждены ссылаться на себя…»72. Н. Анастасьев в статье «Недостающее измерение» вспоминает слова Л. Фидлера: «у нее [критики – Ю. Г.] нет ни методологии, ни терминологического аппарата, чтобы адекватно описать и оценить происшедшие в литературе перемены»73. Н. Иванова, говоря о методе своей деятельности, использует ненаучную трактовку этого понятия: «Объединяет его [текст собственного творчества – Ю. Г.], кроме всего прочего, общая методология. Я вижу, что в нашей политике действуют люди, играющие определенные роли, и я их декодирую как персонажей»74.
Непопулярность категории метода объясняется и дополнительной идеологической окраской, привнесенной в советский период («Когда историко-литературный термин становится оценочным, он перестает быть термином»75).
Представление о сложной структуре критической деятельности делает возможным поиск такого обоснования категории метода критической деятельности, которое бы учитывало все сегменты описанной структуры в комплексе (существующие концепции охватывают лишь сегмент «критик – литературное явление»). Следуя герменевтико-онтологической традиции, категория метода используется нами в отношении второго (рефлексивного) акта критической деятельности. Процесс же первичного понимания, а тем более, самопонимания категорией метода не охватывается.
К бесспорным методологическим основаниям литературной критики можно отнести ее принадлежность к общему контексту гуманитарного знания, в центре познания которого находится не вещь, а личность; отношения познавательной деятельности характеризуются как субъект-субъектные; наличествует аксиологическая составляющая.
Современные исследователи все настойчивее подчеркивают, что критика вырабатывает свои принципы научности, отличные от литературоведческих, искусствоведческих, философско-эстетических и других (И. В. Кондаков,