Любовь судьбы, но не национальности. Масуд Рашад оглы Гаджиев

ациональности, какую бы религию она ни исповедовала. И поэтому у них ничего не получилось бы в будущем. Мустафа не хотел, чтобы Ксения привязалась к нему, потом ей было бы больно и печально. На всех школьных мероприятиях они выступали вместе и, когда нужно было выбрать собеседника, выбирали всегда друг друга. Как я говорил, Мустафа был тихим и грустным, но, когда он видел её счастливое личико, у него появлялась улыбка до ушей и сердце будто кричало от радости… Ему казалось, что это судьба. Но он не хотел, чтобы она привязалась к нему.

      В шестом классе родители сообщили, что мальчик с семьей переедет в район, он пытался скрывать это от всех, но любой секрет когда-нибудь раскроется. На классном часе в пятницу учительница рассказала всему классу, что Мустафа переедет. Когда Ксения услышала эту информацию, она сказала: «Пусть валит», ― со злостью и болью в душе. Он понимал, что больше её не увидит. До каникул оставалась неделя, и в последней день на уроке технологии в мастерской Ксения взяла и сжала его руку. Её рука была белой, словно снег, и очень теплой, отчего у Мустафы грелось сердце. Он убирал руки и делал вид, будто этого не замечал, и переходил резко на другую тему. Он не хотел, чтобы Ксения узнала о чувствах Мустафы к ней.