Напомним, что некромантией в мифах и фантастике называется древнее магическое искусство воскрешения мертвецов и контроля над ними.
Берегите себя. А вдруг все это – правда?
Глава 1
Бросок на юг
О том, что на Уманском кладбище по ночам неспокойно, Егор узнал неделю назад.
Поначалу он сомневался – стоит ли браться за это дело? Знал Егор, как к его ремеслу относятся на Руси. И спина его о том знала, и ребра знали, и голова.
Не любят на Руси некромантов…
Вон, коллега Ян недавно из Германии вернулся. Говорит, там получше. Сторонятся, конечно, на свадьбы не приглашают. Но и смотрят без ненависти, и в кабаках не отсаживаются, как от чумного. Понимают, работа есть работа, какой бы она ни была. Взять палача, к примеру, – он же людей убивает! А золотарь, так тот вообще… И что их теперь, неприкасаемыми считать? Нет же такого.
А некромант чем хуже?
Да ничем.
Только нашим разве что втолкуешь? Посмотрят – что помоями окатят. Заговорят если – много нового узнаешь про себя и всех своих прародителей до девятого колена. Да он же с нежитью знается, братцы! Ату его! Дубину в руки – и понеслась.
Даже не то обидно, что такое вообще происходит, а то, что бьют и ругают после того, как им же поможешь. Нет бы поблагодарить за то, что по кладбищу теперь ходить спокойно можно… Такое «спасибо» промеж глаз влепят, что сам едва не пополнишь ряды тех, с кем борешься.
Вот и думай – стоит ли связываться с такими?
Эх, а что делать?
Во-первых, если станешь сидеть и ждать, пока придет другой некромант и за тебя работу сделает, – мертвяки полгорода к себе под землю утянут. Там же люди гибнут! Злые, жадные, но живые, русские люди.
А во-вторых… Самому ведь тоже выживать надобно. И как тут поступить, когда ты в мирской жизни особых высот не достиг, а являешься всего-навсего хозяином книжной лавки? Некромант, как говорится, ошибается лишь однажды. Когда ремесло свое выбирает.
Так что думал Егор недолго. Ровно через семь дней собрал колдовской мешок, запер лавку и поехал в Уманск. Весточку вперед себя он, конечно, выслал. Но мог и не делать этого – на месте бы столковались.
– Ты трупогон? – встречают, как обычно, втроем: городской голова, священник и самый знатный местный купец.
– Некромант. – Егор снял с плеча мешок и поставил рядом с собой на дощатый пол. При упоминании этого слова у попа задергался правый глаз.
– Звать тебя как? – спросил голова. Егор хотел было схохмить, но тут же передумал, решив, что не стоит с ходу портить отношения с теми, с кем они как пить дать и без того не заладятся.
– Егор. А вас как величать, господа?
– Да какие ж мы господа? – бородатое лицо градоначальника расплылось в улыбке. – Работяги простые. Меня зовут Евграф Силантьевич. Это – наш батюшка, отец Михаил. А это Никанор Смагин, он из торгового люда. С ним все финансовые вопросы решать будешь.
– От церкви если какая помощь нужна, я всегда буду рад выслушать, – переступив с ноги на ногу, произнес отец Михаил. Но по лицу его было видно, что уважения к некроманту батюшка не питает и слушать его вовсе не будет рад. «Да разве оно мне надо?» – внутренне усмехнулся Егор.
– Отец Михаил, вы простите, конечно, но от церкви в этом вопросе толку мало. Мертвяки – это ж не упыри какие-нибудь. Они ни молитв, ни святой воды, ни креста животворящего не боятся. Одно слово – гопники.
Егор заметил, что последняя фраза слегка развеселила всех троих. «Что ж, отлично. Пусть хоть немного, но проникнутся ко мне доверием».
– Нас, некромантов, потому и не любят, – продолжал Егор, – что мы боремся со Злом его же методами. Так сказать, грех на душу берем…
– Ну, положим, не «так сказать», а берете, – кашлянув, строго сказал отец Михаил.
– А что делать? – развел руками Егор. – Иначе-то никак.
Священник ничего не сказал, только почесал бороду. В глазах его некромант увидел что-то вроде жалости. «Ну, это уж совершенно зря», – подумал Егор, но также промолчал.
– Денег тебе много потребуется? – вступил Смагин. – На оперативные, так сказать, расходы.
– Да что вы, какие расходы? – отмахнулся Егор. – Все необходимое у меня есть, – кивнул он на мешок. – Деньги – только за саму работу.
И назвал сумму, от которой батюшка крякнул, Смагин поморщился, а Евграф Силантьевич выпучил глаза. Никто из троих, впрочем, не стал ничего оспаривать. Горожане прекрасно понимали, что эта цена никак