Вообще-то, ребячество и глупость несусветная – вот так совать руки к дикому степному животному. Но Дробышева просто не удержалась. Корсаки не особо пугаются человека и подпускают его довольно близко. Могут и вовсе вместо бегства затаиться или даже притвориться мертвыми. Но стоит зверьку осознать, что игра раскрыта, как он тут же бежит прочь, выказывая поразительное проворство.
Этот стоял на месте, даже когда Алина приблизилась к нему на расстояние нескольких шагов. Забавы ради она начала с ним разговаривать успокаивающим, ласковым тоном. Подействовало. Зверек был готов в любое мгновение сорваться с места, но все же позволил себя коснуться. И чем дольше она его гладила, тем больше он расслаблялся. Сначала лег на живот, а потом перевалился на правый бок, явно ожидая продолжения наслаждения. И она его не разочаровала – пощекотала ногтями грудь, и корсак ощерился в довольной улыбке. Вот как хотите, так и понимайте.
– Алина Владимировна!
– Р-тяв!
– Ой!
От неожиданности Алина даже вскрикнула, но все же была начеку и успела отдернуть руку. Маленькие острые зубки клацнули буквально в нескольких миллиметрах от ее пальцев. Корсак резко подорвался и отбежал на пару десятков метров. Остановился, полуобернувшись, посмотрел на девушку, словно сожалея о содеянном, и побежал прочь.
– Вы что делаете, Алина Владимировна? – вскинулся мужчина лет тридцати, крепкого сложения и довольно высокого роста.
Нетипично для броненосных войск, куда даже механиков стараются брать невысоких. Впрочем, «стараться» и «непременно отбирать» – понятия совершенно разные. А потому среди них встречаются чудо-богатыри. Им ведь не лезть в рубку. Ну а как понадобится по технической части, то найдется в команде и кто поменьше, а то и экипаж не постесняются привлечь.
К механикам, что у бронеходчиков, что у летчиков, отношение особое. Потому как их почитают за ангелов-хранителей. Нередко матери пилотов состоят с ними в переписке, непременно знают все об их родных, поздравляют с праздниками, и не только словом. Подношения всегда скромные, но тут главное – внимание. А то как же. Ведь жизни бронеходчиков зависят от того, насколько верно и добросовестно техники будут крутить болты и гайки.
– Егор Степанович, вот зачем вы его напугали? – поднимаясь на ноги, попеняла Алина старшему механику обслуги их бронехода.
– Вы бы поменьше руки свои тянули куда не след, – укоризненно покачал головой сержант.
– У меня с животными всегда было хорошее взаимопонимание. Всякая собака в округе подпускала, будь то самый злой цепной пес. И птицы дикие в руки давались, и белочки. Было дело, я даже соболя прикормила.
– А то, что от тех зверьков болезни могут приключиться, вам ведомо? Корсак – он ведь ночной зверь, а тут светлым днем бродит. Знать, не все с ним в порядке. И вообще, велено вам было господином поручиком из лагеря ни ногой. Чего своевольничаете, госпожа юнкер?
– Егор Степанович, не начинайте, а? Ну что такого может приключиться? До передовой добрых двадцать километров. Самураи сидят в предгорьях и носа оттуда не высовывают. Ведь ясно же, что дальше не пойдут.
Действия японцев серьезно озадачивали. То они на протяжении нескольких лет досаждали Российской империи, раз за разом тревожа границы на Дальнем Востоке. А тут вдруг ни с того ни с сего предприняли молниеносный захват обширной территории Монголии.
Систематические стычки на границе, подчас с использованием тяжелого вооружения, были в порядке вещей. Случались даже целые сражения с использованием бронетехники и авиации. Но тут все было ясно и понятно. Прощупывались в первую очередь силы российской армии. То, что русские – не редкость в китайских частях, это понятно. Но кого отправляют в помощь настоящим или будущим союзникам, как не лучших? Японцев же интересовало состояние дел в линейных частях.
Случившееся же в мае этого, тридцать девятого, года не лезло ни в какие ворота. Часть Квантунской армии в составе не менее ста тысяч человек совершила стремительный бросок по ущельям и перевалам невысоких гор и предгорий Большого Хингана. Японцы всегда скрупулезно подходили к сбору данных и изучению местности. Так что ничего удивительного в том, что они досконально разведали все пути. Как результат ими была занята горная местность в юго-восточной части сомона[1] Халгол.
Выдвинувшись к предгорьям, японские дивизии начали спешно окапываться, устраивая на захваченных высотах мощные опорные пункты. Оборонительная линия отсекала большой ломоть Монголии. Порядка шести тысяч квадратных километров – не баран чихнул.
В российском Генеральном штабе удивленно разводили руками. К чему самураям понадобилась незаселенная территория? Население всего сомона не превышало четырех тысяч человек. На данной же территории и вовсе можно встретить