Глава 1
На изумрудной глади чуть качается поплавок. От тишины звенит в ушах. В зеркале воды отражается фигура высокого русоволосого мужчины в драных джинсовых шортах и видавшей виды серой футболке. Длинные светлые волосы собраны в конский хвост. Щетина уже начинает прорисовывать контуры бороды и усов. Узкое лицо цвета морёного дуба пересекают морщины, придавая ему солидности и уверенности. Это я. Жаль только, что во всей округе мой портрет некому оценить.
Басовито гудят блестящие, похожие на капли ртути жуки. Длиннокрылые стрекозы так и норовят усесться на красное перо поплавка. Наблюдая за ним, частенько проваливаюсь в сон. Он не успевает свалить, но на пару минут выбивает из реальности. Сегодня ночью какой-то зверь рыскал у хижины, будоражил Шарика и не дал выспаться.
Поклёвка. Удилище мягко тянет в сторону. Подсекаю – рыба на крючке. Начинается захватывающая игра кто кого. Причём с той стороны это борьба не только за свободу, но и за жизнь. Работая катушкой и удилищем, понимаю: на крючке достойный противник, упорно не желающий признавать поражение. У самого берега он резко бросается в сторону. Потеряв равновесие, падаю в тёплую воду, лишь чудом не выпустив удилище из рук. Нехорошо помянув всю рыбью родню до седьмого колена, с трудом поднимаюсь, едва освободившись от перепутанной лески, тем временем визави по ту сторону разматывает её почти всю. Упорный. Да и я не хлюпик; с трудом наладив снасть, снова вступаю в борьбу. И не без успеха, мой опыт и навык вскоре ломают его. Мягко, без рывков подтягиваю улов к ногам. Взмах подсачка – и здоровенный, килограмма на три, чумарь вяло бьётся в траве. На ужин хватит.
Огонь азарта, вспыхнувший в груди, не позволяет оставить рыбное место и отправиться домой. Червяк на крючке совершает последнее в своей короткой жизни путешествие. Круги не успевают разойтись, вновь поклёвка. Подсекаю и плавно тяну к себе. Не получается, и эта рыбка явно не хочет в уху. Будоража воду, рвётся на волю, а тоненькая леска – единственная преграда на пути к свободе. Удилище гнётся дугой, но местный бамбук невероятно прочен. Постепенно отпускаю катушку, давая видимость воли, но запас лески оставляю. Рыба меняет правила игры и резко идёт вверх по течению. Такого подвоха ожидаю и успеваю выбрать слабину, а чуть позже, спотыкаясь о скользкие корневища, иду за ней следом, медленно, но верно выматывая её силы. Метров двадцать рыба тянет за собой. Совершенно неожиданно, устав от борьбы, чумарь свечой вылетает из воды, сверкнув серебром чешуи в окружении бриллиантов капель. Воистину: «Остановись мгновенье, ты прекрасно!».
Местное солнце в зените. Бирюзовый купол неба сверкает кристальной чистотой. Лишь на линии горизонта клубятся облака. Уложив рыбу в плетёный короб, иду к избушке. Земля под ногами сухая и прохладная, голые ступни чуть не по щиколотку тонут в мягкой зеленоватой пыли. Шаг размерен и спокоен, уже около трёх лет мне просто некуда торопиться. Рядом, отвесив язык чуть не до земли, бредёт Шарик, странная помесь собаки и зайца.
В тот день я шёл на охоту. Кожаный ремень автомата натирал плечо сквозь тонкую ткань футболки. Все мои хождения оказались неудачными, даже не пришлось ни разу передёрнуть затвор. У ручья, где решил умыться, и нашёл пса с переломанной лапой. В густой траве наткнулся на кровавый след. По борозде определил, что животное крупное, и решил полюбопытствовать, не сгодится ли оно для супа. Увиденное поразило, никогда мне не встречалось ничего подобного. Огромный, похожий на сказочного волка зверь резко отличался от представителей знакомой фауны. Видимо, из последних сил приполз издалека, почуяв воду.
Палец привычно нашёл курок. Желая избавить животное от мук, спускаю вниз скобу предохранителя. Неожиданно зверь открывает глаза, и я тону в море боли и отчаяния. «Калашников» соскальзывает с плеча в траву, а кинжал покидает ножны и втыкается в ствол. Разводя руки в стороны, медленно иду к раненому. Сейчас вполне осознаю, каким был идиотом, – стоило ему на последнем издыхании едва клацнуть зубами, мои раны были бы несовместимы с жизнью.
Впрочем, тогда всё было по барабану. Пытался жить, постоянно крутя русскую рулетку, на шкуре проверяя, не отвернулась ли фортуна. Я долго не мог свыкнуться с невероятной свободой, свалившейся на не подготовленные для этого плечи. Но об этом чуть позже.
Чем ближе подхожу к зверю, тем сильнее чувствую его боль, скалится, но губы постепенно прячут клыки. Достав из нагрудного кармашка аптечку, вкалываю ампулу морфия. Наркотик быстро действует на измученное животное. Пёс засыпает.
Зову псом исключительно по привычке давать имя всему, у чего нет названия. Существо явно не собака, но статью очень её напоминает, если бы не смешные заячьи уши и не огромные размеры. Зверь немного меньше годовалого бычка.
Наложив шины на лапу, перевязываю раны. Их много, но не все глубокие. Парню явно достался серьёзный соперник. Для транспортировки пришлось соорудить подобие носилок, и, надо сказать, то нелёгкое путешествие к хижине до сих пор в памяти.
Утром пёс приходит в себя и позволяет перевязать, в этот