– Я тут, – встряхнув головой, ответил он. – Сейчас спущусь.
– Не волнуйся, я сама поднимусь, – успокоила его женщина.
Трион протер глаза, лицо, сильно сощурился. Странные видения и сны часто его посещали с тех пор, как он попал на эту далекую планету. Иногда он просыпался посреди ночи в гнетущем состоянии духа, даже не страх, а некое смятение накатывали на него в такие моменты. Лан-ао, жрец из Дома тысячи звезд нашел и передал ему какие-то слова, чтобы заговаривать кошмары, но Корлион так и не запомнил их наизусть, хотя память у него всегда была отменной. Словно частица злобного Лерроха все еще засела в глубине сознания, отчаянно сопротивляясь исцелению. Впрочем, служители Света Нуламы не раз заверяли его, что на их священной земле никакое зло не сможет выжить.
Наверное, именно по этой причине беженцы с разных, даже самых отдаленных краев галактики скрывались тут от Империи Цертона. За последние пару месяцев, которые бывшему Лидеру Антореля довелось провести в гостях у народа намари, он много нового узнал про эту самую Империю, про ее походы и завоевания. Намари поведали ему о том, что на данный момент Цертон является чуть ли не доминирующей силой в галактике и мало кто осмеливается выступать против него. Главным образом беспощадных фанатиков темных прародителей осаждают лишь орочьи кланы с планеты Огарид-Гур. Пояснил Лан-ао (с которым Корлион проводил больше всего времени в беседах) и про орков, что это за дикие и агрессивные создания, живущие лишь войной и кражей чужих технологий для продления собственного существования. Еще бы их кланы, ведомые жадными до крови и добычи, яростными вожаками, ставящими подножки друг другу, нашли между собой общий язык, пожалуй, Огарид-Гур сломил бы цертонскую власть. Но все складывалось в пользу тирана Града аро Тарг-Ааззена, из-за его вторжений тысячи жителей многих миров были вынуждены бежать от рабских оков или смерти. И прибежище они находили в первую очередь на Нуламе, в месте, где царили свои нерушимые законы.
«Странно, что они не покусились на вас», – как-то, в одну из встреч с наставником заметил Корлион. – «Разве не логично устранить самого грозного противника? Я бы поступил именно так. Не похоже, чтобы Император был столь несведущ в военном деле».
«Все просто», – скромно улыбнулся намари. – «Они не могут навредить нам, пока «оградители» зрят в небеса».
Корлиону сложно было не обратить внимания на орбитальные орудия, называемые «оградителями» (хотя такое же наименование носили и пушки гораздо меньшего калибра) и установленные возле каждого города лофусов, как звали намари люди. Эти невероятные технологии покорили воображение бывшего воителя, как и искусства рукопашного боя, практикуемые воинами-намари, почему-то именуемыми оскверненными. Однако просьба рассказать и о том, и о другом столкнулась с решительным «нет».
«Такая сила должна служить лишь благу», – пространно пояснил Лан-ао.
При этом Нулама не спешила объявлять войну Цертону, что возмущало Триона больше всего, но он старался не показывать этого на людях. В конце концов, он обязан жизнью этим существам с «лошадиными» головами, заканчивающимися вытянутым гребнем, и синей кожей, как и тысячи других беженцев. Кто-то из них проживал тут какое-то время, покидая безопасную обитель при подходящем случае, были и те, кто выбрал жить в полюбившемся покое на постоянной основе. Корлион пока не решил, как поступить ему. С одной стороны уходить в неизвестный ему мир, не зная, куда и зачем – рискованно, однако всю жизнь просидеть в этих залитых белизной и светом городах будет невыносимо скучно. И все-таки он решил задержаться, ведь некоторым особенно усердным в постижении истин Нуламы людям намари раскрывали-таки сокровенные тайны своего народа. Так решила поступить и Линна.
– Корлион, – выдохнула светловолосая молодая женщина (ей было не больше тридцати пяти лет) в белой просторной рубахе. – Фух, ну и высоко же ты забрался.
– Старая привычка, – слегка улыбнулся тот. – Привычка смотреть на всех свысока.
– Ты всегда так строг к себе, – удивленно улыбнулась Линна, проведя рукой по своим коротким золотистым волосам.
Она идеально вписывалась в общую картину Нуламы: отзывчивая, скромная, добрая. Голубые глаза и светлые волосы придавали ей какую-то особую воздушность, а милое лицо с мягкими чертами довершало образ поистине небесного создания. Линна приглянулась Корлиону с первого же знакомства, еще бы не ее жених…
– Я мало тебя знаю, – продолжила она, – но мне кажется, ты преувеличиваешь свои недостатки. Ты всегда так мил…
– Надеюсь, что эта планета сможет залечить мои раны, – Трион приложил ладонь к колющему сердцу. – Ты действительно не знаешь, что осталось в моем прошлом, оно и к лучшему.
Улыбнувшись, Корлион отошел от балконных перил и аккуратно