– Да, от батареек.
– Согласен, это можно назвать уже прошлым веком, после Ваших изобретений. И так начнём, расскажите немного о себе, кем работали, увлечения, предпочтения в жизни, принципы может быть, и как собственно к нам попали.
– Вы половину из этого и так знаете.
– Я-то знаю, всё для него, – я постучал карандашом по диктофону.
– Что ж, я инженер, не сказал бы что гениальный, до Тесла, Маска и да Винчи мне далеко. Но всё же мне удалось осуществить передачу электричества на расстояние, и с некоторой группой единомышленников мы запустили в мир немало изобретений основанных на этом принципе. Да и в общем запустили беспроводное электричество в свет. Некоторые представленные нашей компанией батареи, кстати, можно установить в Ваш диктофон, если Вам это интересно.
Пока он рассказывал, глаза то и дело убегали куда-то за моё левое плечо, украдкой, но я заметил, там ничего не было, кроме серой однотонной стены, уж я-то знал, не первый год в этом кабинете работаю.
– Я поищу в магазинах, они ведь стоят копейки?
– Само собой, сейчас весь мир на этом работает, насколько я помню, они должны были появиться на прилавках по ценам в два или три раза меньшим, чем солевые. Но сейчас не об этом. В общем свою работу я назвал бы инженерной, в крайнем случае изобретательской. Из увлечений, не знаю, пожалуй, люблю кормить голубей, и уток, да, особенно уток, если у голубей кто первый схватил тот и наелся, то утки в большинстве своём прикармливают молодое пополнение. И люблю читать, без разницы что, научные журналы, желтую прессу, вывески, художественную литературу, если что то попалось на глаза, не оставлю без внимания. Из предпочтений в жизни, нет таких, не привязан к какой-либо кухне, месту проживания, образу жизни. По работе постоянно приходилось переезжать, менять часовые пояса, города, страны, пищу, места проживания, от хостелов до частных домов кого-либо из сотрудников. Цветок в горшке. А как я попал к Вам,– он замолчал на пару секунд, – у Вас курят?
– Да, держите, – я протянул ему сигарету, достал из стола пепельницу и зажигалку, прикурил.
– Что Вы знаете о мании?
– Маниакальный синдром характеризуется триадой симптомов повышенное настроение, идеаторное и психическое возбуждение в виде ускорения речи и мышления, двигательное возбуждение. Для маниакального синдрома также характерно, но проявляется не всегда: усиление инстинктивной деятельности, повышенная отвлекаемость, переоценка собственной личности.
– Я сейчас не просил Вас зачитать статью из учебника по психическим расстройствам, что конкретно Вы об этом знаете и встречались ли в реальной жизни.
– Был как то давно пациент с бредом величия, желанием установить новый мировой порядок, однако он как Александр Великий, или Чингисхан, попал немного не в то время, и его просто привезли сюда в смирительной рубашке, прописали курс таблеток и уколов, и спустя пару лет отправили работать в офис, после выздоровления. Это, пожалуй, всё, что я знаю о мании на своём опыте.
– Как у практикующего психиатра у Вас не такой богатый опыт, как я посмотрю. Хотя, всё относительно. Меня привели сюда мои коллеги, когда стало понятно, что работать как раньше я больше не могу. А случилось это после её смерти.
– Чьей смерти?
– Вот мы и подошли к вопросу моей мании, кто то мучается от преследования, которого нет, кто то от желания править миром, моя мания в человеке. Даже после её смерти она всё еще со мной, даже здесь, за Вашей спиной, подмигивает мне, улыбается, показывает язык и молчит, она мало разговаривала, всегда.
Я обернулся, как и предполагал, за спиной никого не было.
– Как её звали?
– Яна.
– Вы понимаете, что сейчас в комнате кроме нас нет никого?
– Прекрасно понимаю, она мертва уже несколько месяцев, но если я её вижу до сих пор, значит с моей головой что-то не так, это и стало причиной моего визита к Вам.
– Вы были сильно привязаны к ней?
– Привязан не то слово, она вдохновляла меня, успокаивала, жутко бесила порой и раздражала, у гуманитариев это любовью зовется. Но может Вы от части правы, привязан тоже подходит, как цепной пёс.
– Как долго общались?
– Не знаю, может пять лет, может десять или пятнадцать, иногда было ощущение, что мы знакомы с самого детства, а иногда казалось, что не знакомы совсем, и я не знаю этого человека, как и она не узнавала меня. Проще говоря, мы знали друг друга очень давно, и в то же время, понятия не имели, кто находится рядом. Я думаю у большинства людей всё примерно так же, девяносто процентов партнёров понятия не имеют о существовании другой стороны своего избранника, и это работает в обе стороны. Скелетов в шкафу никто не отменял.
– Как она умерла?
– Разбилась на машине, вместе с мужем.
– Так она была замужем?
– Это как то влияет на моё состояние?
– Нет, никоим образом, просто я думал, что история у Вас будет немного проще.
– Проще.