За последние годы вышли в свет сборники рассказов: «КПБВ и другое», «Дураки на бездорожье». Роман «Эффект Бандерлогов», аудиокниги поэмы: «Нас рать!», «Мычание ягнят», «Баш на баш». Готовится к изданию сборник детских стихов «Литландия».
Женат имеет двух взрослых дочерей.
Фига из будущего, или Медь золотого дождя
Фи́га, или Фи́говое де́рево, или Смоко́вница обыкнове́нная, или Смо́ква, или Ви́нная я́года (лат. Fícus cárica) – субтропическое листопадное растение рода Фикус семейства Тутовые. А ещё – просто кукиш, или дуля.
Роман с прологом и эпилогом
Рекомендовано для представителей всех возрастов, конфессий и ориентаций. Неважно, сколько вам лет.
Уже «за» или ещё «не», а может быть даже «Ого-го!» или «только-только». Почти уверен, роман не оставит вас равнодушно-холодными. Откройте. Начните читать. Пробегитесь по строкам. Улыбнитесь.
При чтении приветствуются кофе, чай, пиво, водка, коньяк, самогон, бутерброды, чипсы, диван. Ночью – кровать с вечерней лампой. Читается легко в метро, в самолёте, в поезде на верхней и нижней полке (даже на боковушке у туалета), в парке, в переполненном трамвае и даже сидя в мягком кресле в тёплом домашнем халате и мягких тапочках, под мурлыканье наглого и ленивого кота на подоконнике.
Пролог
– Нет, дорогой мой, так в жизни не бывает… Вот ты посмотри, что мне тут пишут: «Её прекрасные руки сжимали рулевое колесо троллейбуса, а в душе пели райские птицы, заставляя сердце трепетать в груди. Весь мир вокруг был наполнен благоуханьем и дурманом того прекрасного чувства, которое заставляет нас не спать ночами, делать глупости, бросаться в омут счастья объятий и любить, любить, любить!» Чушь! Я смеюсь и плачу! Бред! Вот ты, рядовой читатель, допустим, ты сам в это веришь? Вот в это, где женщина, уже не первой молодости, водитель троллейбуса, в конце смены в Москве, на заставленных машинами, занесённых снегом улицах, прекрасными руками сжимала бы руль и наслаждалась своим любовным чувством к автомеханику Лёхе? Хотя ранее в этом же тексте написано, что он избил её во время совместной пьянки! Чушь! Вот скажи мне, они что, надеются на понимание и любовь читателя? А я должен это издавать! Бред!
– Вы просили писать правду?
– Конечно! Или ничего, или её, матушку.
– Хорошо. То, что у вас на столе… Я имею в виду все эти рукописи…
– Да какие к чёрту рукописи! Набранный на компьютере текст, абсолютно безграмотный и бездарный! И они хотят удивить мир! И непременно заработать! На чём? На ерунде? Нет! На заскорузлой, закостенелой банальной чепухе, которую даже глупые домохозяйки выкинут… Да нет! Они её просто не купят.
– А у меня, кстати, есть то, что вам подойдёт… Только потом не кричите. И не говорите: «Я предупреждал!»
Я напишу… Точнее, уже написал. Так, некоторые штрихи остались. Только, знаете… правду писали многие, поэтому всем всегда она что-то напоминает.
– Что?
– Жизнь… А мне говорят – плагиат. А я писал, как есть… писал…
– Ну и прекрасно. Пусть говорят. Главное, читали бы! А говорят – значит, читают…
Диалог этот проходил в кабинете издателя, между самим издателем и автором. Издатель перебрал ворох предложений. Повести, романы, эссе и прочая ерунда, предложенные ему авторами, он браковал, нещадно критикуя.
– Они претендуют оставить жирный след в истории литературы! Они! Эти бездари и графоманы! Как вам? – возмущался взъерошенный издатель.
Его возмущение однозначно давало понять, что след в литературе явно не вырисовывался. Сальность присутствовала, это да, без сомнений… Но вот жирным след не получался… Издатель брал один из листков со стола и, грустно смеясь, зачитывал:
– …или вот: «Прекрасное утро застало влюблённых, разметавшихся на широком ложе, ставшем свидетелем их греховной, но в то же время святой страсти…» И дальше: «Лёгкий завтрак для неё он принёс прямо в постель. Накинув на себя лишь простыню, Алексей походил на античного патриция, предлагающего своей возлюбленной насладиться утренней свежестью сока и мягкого вкуса круассана…» – Он в сердцах отбрасывал листок и, задыхаясь, негодовал:
– Боже! Откуда эта похабная ерунда! Дорогой мой!
Немного успокоившись и выпив воды прямо из горлышка бутылки, он, неинтеллигентно икнув, продолжал более спокойно:
– Во-первых – попахивает действительно пошлым плагиатом, а во-вторых… Этот гений в начале писал – живёт она, эта Галина, в коммуналке на пять семей! Тогда как её