– Отче наш! – бормотал я, задыхаясь. – Отче наш!
Молитва вылетела из головы. Холодный серебряный крестик болтался на груди, я надеялся, что Богу не обязательно молиться, чтобы быть спасенным. Дыхание становилось тяжелым, воздух обжигал легкие, двигаться было все труднее и труднее. Рубашка, пропитанная потом, прилипала к телу. Модные дорогие брюки стали напоминать грязную половую тряпку, а пыльные туфли оказались не самой лучшей обувью для бега.
– Беги, Форест! Беги! – послышался насмешливый голос, зловещим эхом разнесшийся по лесу. У меня душа ушла в пятки. – Бог тебе не поможет!
И я рванул наутек, проламываясь через кусты, царапая лицо о сухие ветки. Рванул на холм, спрыгнул с невысокого обрыва и затаился под ним. Я хватал ртом воздух, на глаза наворачивались слезы, но бежать было невозможно. Ноги отказывали, я с трудом мог на них устоять. Вокруг слышался лишь злобный, дьявольский шепот, доносившийся отовсюду.
– И это все? – Женя, с прекрасным лицом и гладкой ухоженной кожей, стоял на краю обрыва и смотрел на меня с презрительной усмешкой.
Радужки его глаз тускло светились хищным багровым светом, вертикальные зрачки сузились при виде меня. По лицу змеились почерневшие кровеносные сосуды, Женя напоминал одержимого демона из фильма ужасов. Роскошный пиджак его тонул в лунном свете. Вроде Женя бежал столько же, сколько и я, но на одежде не было даже пятнышка.
– Отвали от меня! – испуганно крикнул я и бросился прочь, прорываясь через заросли травы. – Отвали от меня! Отвали! Кто-нибудь! Помогите мне!
Я едва контролировал себя. Я был готов визжать, верещать, испуганно кричать, как маленькая девочка – лишь бы кто-то услышал, пришел на помощь. Мои крики эхом разносились по лесу, но даже если они и найдут адресата, вряд ли адресат найдет меня. Боковым зрением увидел мелькнувший размытый силуэт. Женя молниеносно оказался передо мной. Он двигался с такой скоростью, что глаза не успевали полноценно воспринимать его движения, он оставил за собой размытый след. Вокруг него клубилась густая, осязаемая тьма, он дышал злостью, порождая во мне первобытную животную панику. Я рухнул задницей в траву и нащупал увесистый камень.
– Ты очень сексуальный, – неожиданно выдал Женя, у меня сердце вдруг сжалось от испуга. Женя облизнул ряд острых, как у акулы, клыков. – Сколько лет мы дружим? Десять? Или больше? Не важно…. Я хотел тебя каждую минуту, а ты вцепился в эту чертову Карину…. Теперь-то я смогу сделать с тобой все, что захочу. Теперь мне ничего за это не будет.
Неожиданная новость о моей сексуальности радости не вызвала. Вероятные намерения Жени подстегнули меня. Я с отчаянным криком проломил ему звучно хрустнувшую височную кость мощным ударом камня. Мне на ладонь брызнуло кровью. По щеке Жени потекла кровавая струйка, но она вдруг втянулась обратно, рана зажила на глазах. Женя нахмурился, отбросил меня резким апперкотом в живот, я с криком грохнулся на лопатки. Приложил он меня знатно – кишки прострелила острая боль, мне будто сделали прямой массаж кишечника.
– Сначала я думал обратить тебя, – мрачно проговорил Женя, – и сделать секс-рабом, но теперь я просто затрахаю тебя до полусмерти, а потом высосу до последней капли!
Па с камнем Жене очень не понравилось. С трудом мне удалось встать, боялся, что тут же получу оплеуху, но Женя не спешил. Он хотел поиграться. Я рванул прочь между деревьями, надеясь затеряться в проклятом, всеми забытом лесу.
Черт бы побрал этот лес! Черт бы побрал этого потерявшегося пацана! Черт бы побрал эти Дубочки! Мало того, что я бросил «Рэндж Ровер» на обочине, так еще и умру теперь!
– Давай, давай! Беги! – крикнул Женя мне в след.
Я действительно затерялся. Сам не понимал, куда бегу, но вот оторвался ли от Жени – неизвестно. На фоне полной луны пронеслась сова, взмахнув крыльями, и полетела над кронами деревьев. Я последовал за ней, восприняв ее появление как добрый знак. Зловещий шепот ослаб, а потом стих. Перспектива быть изнасилованным и «выпитым досуха» меня совсем не радовала. Я не останавливался, пока не увидел в зарослях крупную, примерно с этаж высотой, бетонную коробку с толстой, проржавевшей железной дверью. Сова села на край постройки, смешно подвигала головой, ухнула. На двери, под желтым треугольником с восклицательным знаком, было написано: «Запретная зона! Собственность государства». Надпись ярко выделялась на ржавчине, не успела выцвести, была свежей. Бункер? Лифт? Просто хранилище? Неважно. Там можно спрятаться, там хорошо и безопасно, надо туда.
Я вцепился руками в торчащий из земли ветхий острый корень, с хрустом переломил его, решив, что, в случае чего, буду отбиваться им. Я поместил кол за пояс, схватился за шершавый обруч замка на двери, рывками пытался провернуть его. Он не то, что не повернулся, а даже не скрипнул. Мышцы вспухли от напряжения, перед глазами чуть потемнело, но обруч не продвинулся даже на миллиметр.
Ох, как же я запаниковал! Как запаниковал!
Сердце напряженно выдавало темпы, точно не свойственные человеку. Я укоризненно