Где-то капала вода: кап-кап, кап-кап… Неужели опять кран протекает? Встал и с его коленей обиженно спрыгнула Мурша. Белла, его жена, называла кошку Тень, его тень, потому что Мурша буквально по пятам ходила за Борисом, когда он был дома. Белла рассказывала, что всегда знала когда муж возвращается домой. Его машина ещё была за два квартала от дома, а Мурша уже каким-то чувством знала это и бежала к балкону. Ровно в тот момент, когда он сворачивал во двор, её пушистый хвост принимал вертикальное положение и начинал слегка подергиваться. Борис входил в подъезд и она бежала к входной двери, дожидаясь пока он поднимется на их четвертый этаж. Наконец она произносила короткое «мя» и в этот момент дверь открывалась.
Вдвоем с Муршей они прошли на кухню. Нет, кран на кухне не капал. Может быть в ванной? Дуэтом пошли в ванную, но пока дошли звук и вовсе прекратился. Вернулись к компу – вновь послышалось «кап-кап, кап-кап…» Что за чёрт? Мурша, будто понимая чем он озабочен, вскочила на стол и замерла черным силуэтом на фоне светящегося в тёмной комнате экрана. При этом она задрала мордочку и смотрела куда-то выше компьютера. Борис проследил за ее взглядом и чуть не расхохотался – на стене над компьютером висели большушие часы, показывая второй час, и тикали. В ночной тишине это тиканье раздавалось довольно громко. Это было не «кап-кап», а «тик-так».
– Спасибо, девочка моя, – шепотом сказал он Мурше, – а то бы я пол-ночи не спал, искал бы где течет.
– Мыррррр – сказала Мурша, и оглядываясь, идёт ли за ней Борис, направилась в спальню. Включив вместо фонарика свой мобильник, чтобы не наткнуться на что-нибудь и не разбудить дочек и жену, он последовал за ней.
На кровати, стоящей посреди их крохотной спальни, белели нога и нежная попка его Беллочки. Она всегда любила так спать, укутавшись в одеяло выше пояса и, наоборот, сбросив его с того, что ниже.
Борис быстро снял одежду и прилег рядом. Удержаться было невозможно. Он осторожно развернулся головой к ее ногам и поцеловал пальчики на ее стопе. Видно сквозь сон Беллочке стало щекотно и она поджала их. Перецеловав каждый в отдельности, он поднялся к её узкой лодыжке, затем прошелся поцелуями по икре, лизнул её под коленкой, потом провел языком по бедру и наконец добрался до любимой попки. Несколько раз поцеловал её, а затем стал нежно-нежно покусывать. Белла шевельнулась, сонно произнесла:
– Борька, не наглей! Я же сплю.
Но в ответ он скользнул рукой между ее бедром и матрацем и захватил в ладонь нежный холмик. Она задвигалась, пытаясь вытолкнуть его руку, но от этого только больше проснулась. Мягко, осторожно, но настойчиво, он перевернул жену на спину. Почувствовал, как руки любимой сомкнулись на его затылке и осторожно прижали его лицо к себе.
Они не торопились, каждое движение старались растянуть до бесконечности, до лёгкой боли каждое ощущение. Иногда, чувствуя, что вот-вот не вытерпят, замирали на несколько мгновений, затем снова продолжали свою сладострастную игру. Их руки исследовали каждый изгиб друг друга, каждую складочку. Лишь когда он почувствовал трепет ее тела, услышал её легкий всхлип – он соединился с ней. Они замерли, а затем она с силой стала толкать его в себя, одновременно подавая себя ему навстречу. Сильнее, сильнее, быстрее… И вот они взорвались одновременно, будто хлопнула бутылка с шампанским. Еще несколько секунд они, постепенно стихая, бились горячими телами и наконец замерли в объятиях друг у друга.
Уже обессилено засыпая, полу-во сне, полу-наяву, он вдруг увидел спрыгнувшую к ним на кровать Муршу, а на ее боку ему привиделись буквы: «Коррекция памяти. 375-44-777».
– Э-эй, соня! Вставай! Сам же говорил, что ты сегодня статью должен сдать. – Белла трясла его за плечо.
Борис натянул одеяло на голову и попытался забыть о том что его будят, о том, что его главред ждет, как манны небесной, его критическую статью. Но жена была неумолима, она знала что Борис всегда с трудом просыпается и потому стянула с мужа одеяло совсем. Тогда он скрутился калачиком и обхватил голову руками.
– Борь. А что это за телефон у тебя на листке я нашла? Надеюсь, не любовницы?
Этого стерпеть он не мог. Он был примерным мужем, да и на всем белом свете не было никого лучше его красавицы Беллочки.
– Какой такой телефон? Я не записывал никаких телефонов на листке.
– Так вот же. На твоем столе лежал. Триста семьдесят пять, сорок четыре, семьсот семьдесят семь.
– Ну-ка, дай его мне. – Борис уставился на бумажку. Он готов был поклясться, что не записывал этого номера, но характерное написание семерки и четверки его собственным почерком доказывали обратное. Номер был смутно знакомый. Откуда-то он знал его. Но откуда? Чей же это номер?
– Ладно, Борик, не парься. Потом вспомнишь. А про любовницу я шучу. Я же тебя знаю, как облупленного. Хотя на красивых девочек ты любишь полюбоваться.
– А что, если я на диете, так уже и меню прочитать нельзя? – пошутил Борис. – А что девчонки? Уже встали?
– Лизка встала. Небось в туалете досыпает. А Машутка и Анютка еще спят. Иди буди их.
Борис босиком потопал в спальню девочек. Он