Хроники Расколотого королевства. Fly by Night. Фрэнсис Хардинг. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Фрэнсис Хардинг
Издательство: CLEVER
Серия: Романы Фрэнсис Хардинг
Жанр произведения: Книги для детей: прочее
Год издания: 2005
isbn: 978-5-906838-28-5
Скачать книгу
королев-близняшек. Леди Тамаринд – его сестра.

      ПТИЦЕЛОВЫ

      Некогда они были хранителями всех священных текстов, пока не обнаружили Белое сердце Явления… После этого наступили Трудные времена. Теперь же все Птицеловы истреблены, а их книги сожжены Книжниками.

      ПОЧТЕННЫЕ ПОКРОВИТЕЛИ

      От Господина Мухобойщика, что отгоняет мух от варенья и масла, до Госпожи Гранулы, охранительницы домашнего скота, – не счесть малых богов, которым жители королевства приносят дань ягодами и хлебом. Каждому Почтенному посвящены свои дни и часы. Младенцы получают имена в честь покровителя, в час которого родились, а поклоняются люди тому Господину или Госпоже, кто больше всех нравится.

      Примечание автора

      Это не исторический роман. Это художественный вымысел, хотя в основе и лежат некоторые события и идеи английской эпохи Реформации начала XVIII века. Однако с историческими фактами, а иногда и с законами физики я обращалась очень вольно.

      Вступление. История домовой мухи

      – Но имя – это важно! – воскликнула горничная.

      – Конечно, – сказал Квиллам Май. – Но точность важнее.

      – Жалкие полчаса! Никто не узнает, что она родилась после заката. Только представьте, родиться в день почтенного Бонифация. Дитя Солнца! Назвали бы ее Авророй, Солиной или, скажем, Лучильдой. Сколько прекрасных имен подходит дочери Солнца!

      – Ваша правда, но нельзя. После заката день переходит к господину Мухобойщику, что отводит мух от варенья и масла. – Квиллам Май поднял голову, встретился взглядом с горничной и добавил спокойно: – Мое дитя – ночная мушка.

      Горничную звали Сельдерина Завирушка. Она родилась в день госпожи Хрустихи, что бережет свежие овощи. Сельдерина имела все основания относиться к именам серьезно. Ее влажные и блеклые глаза напоминали виноградины, с которых сняли кожицу. В данный момент – упрямые, решительные виноградины.

      Квиллам Май отличался весьма щепетильным умом. Мысли его всегда лежали ровно, как перышки в птичьем крыле, и если случайная веточка нарушала их стройный ряд, ему становилось не по себе. Глаза у Квиллама были темные и мутные, словно дымчатое стекло.

      Виноградины взглянули в дымчатое стекло и увидели там нечто недоступное их пониманию.

      – Назову Мошкой, и точка, – сказал Май.

      Мошка – простенькое, чуть старомодное имя для рожденных в мушиный день, но всяко лучше, чем Жужелица или Веснянка. Выбрав дочери имя, Май вернулся к монографии. Он писал историю тех времен, когда довелось жить ему самому, а теперь и его дочери. На обложке красовалось название «Расколотое королевство: полный и ясный отчет о нашей лоскутной стране».

      Едва за Сельдериной закрылась дверь, атмосфера в комнате стала спокойнее. Май снова остался один. Впрочем, не совсем.

      Со стены за ним наблюдали глаза. Пока синие, но в одном уже мелькают темные крапинки, намекающие, что со временем их цвет станет черным, как у Мая.

      Горничная запеленала младенца так туго, что тот превратился в эдакий желудь в скорлупке. Как известно, пеленание – лучшее средство от вертлявости. Неподвижный кокон с любопытной головкой горничная привязала к дощечке, чтобы выработать у малышки хорошую осанку. Дощечку подвесила на крюк в стене, для удобства.

      Порой, входя в комнату, Май, при всей своей наблюдательности, принимал младенца за барельеф. Только этот барельеф пристально следил за каждым его движением. Теперь по крайней мере у него было имя, а имя – вещь важная.

      Вернее, у нее было имя.

      Внезапно Май пожалел, что глаза у дочери не будут зелеными, как у покойной матери. Но эту мысль он пресек в зародыше, а то начнется самобичевание, что он все время изучал по книгам судьбы мира, когда надо было чаще смотреть в зеленые глаза жены.

      Но что его ждет теперь, когда зрение слабеет с каждым годом? Раньше Май был уверен, что в старости помогать ему с бумагами будет милая Жасмин.

      Ох уж эти распахнутые глаза с черными крапинками, наблюдающие за ним со стены! Как жаль, что это девочка, Май так хотел сына, чтобы передать ему знания.

      – Что ж, буду учить тебя. А умри ты вместе с матерью, пришлось бы научить читать кошку.

      Мая беспокоила мысль, что дочь, научись она читать, обречена быть изгоем, но выхода он не видел.

      Девочка следила, как он склонился над рукописью и взял перо. Его работа проходила в абсолютном уединении и тишине, словно в задраенной каюте корабля, идущего через бурное море. Еще в те годы, когда Май жил в Манделионе, он мечтал о такой тишине, без уличного шума, непрестанного стука копыт, воплей коробейников. Теперь отшельничество в глухой провинции Чог угнетало его нерушимым покоем и бесконечной капелью за окном.

      Май снова отложил перо. Он совершенно не представлял, как разговаривать с младенцем, да и не знал ни одной детской сказки. Однако иной раз душа просила и даже требовала с кем-нибудь поговорить.

      – Ну ладно, чтобы из тебя вышел толк, надо заняться