– Лось, давай попробуем?
– Попробуй, если дров не жалко.
– Чего их жалеть? Вон ведро валяется. Сейчас пробьём дырок в днище и… Щуплый, давай твой котелок, в него четыре банки как раз войдёт.
Через десять минут из окна полуразвалившегося сельского дома, в котором группа остановилась на ночёвку, потянуло дымком. С утра лил дождь, спешить было некуда, а когда Лис утром обшарил подвал, то обнаружил трёхлитровую канистру с ягодным вином и старые запасы давно уехавших хозяев. От удачи в Зоне отворачиваться не принято, вино было вкусным, дождь не прекращался, и группа позволила себе выходной.
Вода забулькала в котелке, разогревая банки. Щуплый спросил:
– А сколько их варить надо?
– Мать два часа варила, – ответил Лис.
– Устанешь ждать. Налей-ка лучше винишка.
– Налей уже сам.
– Мне лениво. Давай по-братски, а? Рядом с тобой же канистра.
– Ладно уж…
– Хе! Смотрите: Лис шестерит! – Лёха, сидевший на диване, тоже держал в руке кружку с вином.
– Поостри мне ещё, – беззлобно огрызнулся Лис. – Сейчас за дровами пойдёшь.
– Спорим, сухих принесу?
Лис посмотрел в окно. Дождь не переставал лить.
– Ну, и где ты их возьмёшь? Разве что мебель разломаешь, или пол.
– Именно дрова. Спорим?
– На что?
– Ночь за меня стоишь.
– Давай.
– Все слышали?
Лёха посмотрел на Лося и Щуплого. Те кивнули. Лёха поднялся, вышел в другую комнату и высунулся в окно. В комнату из окна залетело сухое полено, потом ещё одно. Накидав с десяток, он влез обратно и отряхнул руки.
– Поленница прямо под окном. Я заметил, когда сюда шли. Вода мимо течёт, они сухие.
– Проспорил, Лисятина! – Щуплый злорадно ухмылялся. – Это тебя Бог наказал за то, что не хотел мне налить.
– Да уж, это – карма, – сказал Лось, тем временем подтащив канистру к себе.
ТРАХ!!!
Сразу у двух из стоявших в котелке банок выбило днища. Полетели брызги горячей воды. Щуплый отскочил от котелка, потом убрал его с огня. На потолке повисла длинная белёсая сопля сгущёнки.
– Два часа, два часа… Пятнадцати минут не прошло!
Лис зацепил свисавшую с потолка сгущёнку ложкой и осторожно попробовал.
– Нормально.
Он вытащил банку из воды и зачерпнул уже полной ложкой. Лось взял вторую.
– Там, в подвале, ещё и килька в томатном соусе была, – сказал Лис, работая ложкой.
– Не стоит рисковать. Да и куда в тебя влезет? Там сгущёнки ещё банок двадцать.
– Хорошо хозяева жили, – сказал Щуплый, облизывая ложку. – Раз ещё и запасы делали. У нас такую в конце восьмидесятых только в наборах давали, на Новый Год.
– Атомщики всегда снабжались неплохо, – кивнул Лось.
– Думаешь, они были как-то связаны с АЭС?
– Здесь все были с нею связаны. Если не сами, так друзья-родные. Обязательно кто-то или на ней самой работал, или на электросетях. Здесь богато жили.
Лось задумчиво посмотрел на хорошо различимую отсюда трубу станции – дом стоял на верхушке небольшой высотки.
– Когда рвануло, они сразу должны были увидеть пожар, – сказал он.
– Не сразу.
– Что?
– Не сразу, – повторил Лёха. – Пожар после взрыва не сразу возник. В реакторе было очень много изотопов, которые тормозили реакцию. Но потом они начали распадаться, и топливо снова разогрелось. Вот тогда-то и заполыхало как следует.
– То есть, было у них время смотаться…
– Ну да, вон даже мебель всю вывезли. Хотя вряд ли они увезли её далеко. Посты на дорогах появились почти сразу. Машины проверяли, а поскольку фонила каждая вторая, не считая каждой первой, то, скорее всего, сгнили их диваны где-то в канаве.
– Лучше бы здесь оставили.
– И не говори. Лис, где там сгущёночка ещё? Эта банка больно уж быстро кончилась.
– Стоматолог, ты лопнешь!
– А ты дай банку и отойди.
Лёха поймал брошенную ему сгущёнку и положил её на бок в котелок. Котелок он снова поставил на огонь.
– Опять хлопнет! – забеспокоился Лис.
– Не должна, на боку-то.
– Тогда положи ещё одну.
– Давай.
– Надо сходить.
Щуплый поднялся, поставил свою банку на расстеленную газету и откинул крышку люка в полу. Заскрипели ступени рассохшейся лестницы, потом снизу послышался стук. Лис громко чихнул.
– Будь здоров!
– Спасибо. – Снизу снова послышался стук, потом Лис крикнул: – Лось! Айда сюда, погляди.
– Что ты там откопал?
– Сам