Бесцельное парение над полем
Немого облака в безветренную тишь —
Вот так в отсутствии стремления и воли
Всю эту жизнь летишь, летишь, летишь…
И созерцание, и действие
Юрий Катаев – автор созерцательного и аналитичного склада одновременно. Предлагаемая читателю книга неспешно писалась – складывалась всю жизнь. Каждое стихотворение тщательно прописано, продумано и представляет собой деталь огромной мозаики, именуемой «Ощущения и восприятие мира». Как музыкант, он чувствует и передает ритмику и мелодию дня, мгновения. А как технарь, схватывает конструкцию – подчас негуманную – быта, заданности, колеи жизни и простого общения. К несомненным удачам автора надо отнести опыты японских трёхстиший. Глубоко и чутко занимаясь культурой Японии, Китая и Кореи, он сросся с ней. Поэтому так естественно «дышат» его интерполяции японской поэзии на русский стих. Стараясь быть просто созерцателем, «коллекционером этюдов, мазков, ракурсов», лирический герой автора всё равно не может спрятать внутренний жар, вспыхивающие в глубине страсти. Но это внутреннее напряжение подготовленный читатель чувствует почти в каждом стихе сборника с первой до последней страницы. Особенно – искорками, реперами – звучит прорывающаяся самоирония. Получается, что автор проживает какой-то момент как обыкновенный человек, затем создаёт этюд – отстраняясь, делая нужные акценты – и после этого смотрит на «творение и творца» как бы со стороны и жестко судит себя. Да – да, собой он доволен не бывает. Поэтому периодически возвращается к давно написанному и правит строки. Невнимательный читатель может не заметить многие интересные находки – жемчужинки автора. А ценители и гурманы стиха будут не спеша читать этот сборник – выдержанное вино пьют небольшими глотками, а не залпом. Намеренно не привожу ни одной цитаты – чтобы не навязывать читателю своего взгляда, пусть он сам делает открытия и радуется своим находкам, своим душевным совпадениям с миром автора. Прогулка по пейзажу? – нет, это путешествие по лабиринтам души. Зеркало без опоры? – опора в самом себе, в частоте пульса, перекликающейся с ритмом Вселенной. Удач автору и внимательных читателей этой книге.
Зеркало без опоры
Месяц
Сверкает снежным, эфемерно-голубым
Всем существом направленная к небу
Крыша.
Над ней застыл,
Откинувшись назад надменно.
Месяц.
И я,
С авоськой проходящий мимо,
Несущий лёгкий холод под одеждой.
Конец апреля
Повсюду ностальгическая серость
Теплом безветрия о прошлом говорит.
Оттаявшая, дышит влагой прелость,
Остатками заброшенных орбит.
Когда-то было новым, но остыло,
Забылось в отмирающих мирах.
Обыденно, без видимых усилий
Исходит мир в воспоминаний прах.
Но по дворам, по снам-диагоналям,
Так радостно и трепетно идти,
Как будто ты не угождаешь далям,
А сам собой являешь все пути.
Тишина
Запредельно поздний час
Давит тишиною
И переполняет вас
Ясностью, покоем.
И, откинув на ковёр
Голову чужую,
Вы глядите на окно
И луну большую.
И любой предмет глядит,
Став одушевлённым,
То надменно, то с тоской,
То самовлюблённо.
И не одиноко вам
И не бесприветно,
Ведь, такой же вы предмет
Средь других предметов.
И душа через глаза
Входит и выходит,
А затем – через окно,
И по свету бродит.
И свободно сутью всей
Можно обратиться
И в свечение луны
И в окна частицу.
И над подоконником,
Лунно освещённым,
В вас вселенная войдет
Сном раскрепощённым.
Блик
Любого дома грустен лик.
Он бледен, плоско опечален,
И на стекле холодный блик
Далёк, задумчив, изначален.