Чёрная сова. Ким Айсберли

сову в своё жилище, это сулило огромное горе, несчастье и мор всего живого.

      Шли годы, тотемные места были заброшены, сове перестали поклоняться и вскоре уже никто не помнил о её тёмном прошлом. Те редкие, резные деревянные статуи, которые удалось обнаружить в лесах, принимались за искусство и антиквариат. На чёрном рынке ещё некоторое время они очень высоко ценились, но принося в дом владельцев горе и смерть, последние уцелевшие экземпляры были уничтожены, и любое упоминание об исполине затерялось в веках.

      ***

      –Милая, ты напрасно боишься, это прекрасное место! Ты влюбишься в него, как только увидишь.

      –Я беременна, разве я напрасно переживаю, что мы будем жить в глубоком лесу, вдали от медицинской помощи, а где мы будем брать еду, деньги?

      – За это не переживай, у тебя и нашего малыша будет всё необходимое, ты ни в чём себе не будешь отказывать!

      Жена смиренно опустила голову, у неё нет выбора, придётся довериться. Но нужно признать, дом и правда, чудесный. Несмотря на то, что он находился в глубоком лесу, вокруг были прекрасные лужайки, цветы, кусты и привычные городские деревья, словно оазис посреди пустыни.

      Но всё же чувство тревоги не покидало её. Муж выбрал скользкую дорожку. Дом был подарен одним из влиятельнейших людей – его звали Атамаром, и от одного взгляда на него кровь стыла в жилах. Высокий, темноволосый, лицо покрыто шрамами. И в благодарность за подарок бандит потребовал охранять его тайник, расположенный в чаще леса, на некотором расстоянии от дома, а также изредка принимать его и его людей в качестве гостей в своём доме.

      – Милая, ты меня слышишь?– вырвал её из печальных мыслей муж,– пойдём в дом, мне нужно тебе кое-что показать.

      Посреди комнаты стояла огромная чёрная статуя совы. Жена вопросительно посмотрела на мужа.

      – Ещё один подарок Атамара. Знаю, ты не доверяешь ему, но это статуя стоит больше, чем этот дом и это гарантия нашего с тобой будущего, гарантия того, что с нами ничего не случится. Верь мне, он – человек своего слова.

      – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

      ***

      Уже чуть-чуть, чуть-чуть и они увидят своего малыша. Чуть-чуть и они забудут, что такое покой и сон. Чуть-чуть и постоянная забота и беспокойство принесут счастье в их дом. Но что-то пошло не так.

      Не было ни крика, ни плача, ни вздоха. Только жуткая боль и стоны матери. Скупая слеза стекла по старой щеке опытной акушерки и обреченно помотав головой, она вышла из дому, оставив родителей наедине со своим горем.

      Деревья содрогались от рыданий родителей, звери попрятались и не выходили из своих нор, чтобы не стоять на пути Смерти, а земля покорно приняла маленькое, хрупкое тельце прекрасной девочки, так и не открывшей свои глазки.

      ***

      Ему тоже было больно, больно говорить, больно спать, даже дышать было больно, но приходилось держать в себе эту боль. Он должен быть сильным ради нее, он должен принять часть её боли на себя. И он это делал, день ото дня он гладил рыдающее тело и пытался её успокоить.

      Со временем рыдания стихли, и она замкнулась в себе. Время забрало острую боль, но жизнь казалось, была лишена красок. Серые и унылые дни, лишенные смысла, тянулись один за другим.

      Решив, что так не может дальше продолжаться, муж день и ночь ломал голову, над тем, как хоть немного облегчить её боль. Он покинул их дом на несколько дней, а вернулся уже с маленьким живым комочком в руках. Комочком надежды.

      –Собаку? Серьёзно? Ты даришь мне собаку? Я потеряла ребенка, прости, но я даже тебя сейчас видеть не могу, не то, что эту Зефирку.

      –Отличная кличка,– муж опустился на колени и погладил своей огромной рукой маленький беленький кучерявый комочек,– значит, будешь Зефиркой!

      Она не хотела жить, не хотела любить, не хотела чувствовать, но вопреки всему, она быстро полюбила собачку. Весь свой материнский инстинкт, жена взвалила на Зефирку. Купала, кормила, выгуливала, тискала, до выпучивания глазок, даже сказки ей читала.