Ему не верили, а он повторял: «Вы умрете с открытыми глазами!».
Все, что его сейчас окружает – это четыре стены.
Не ведая страха, он идет вдоль миров,
Где чей-то прадед обосновался, завсегдатай,
Он встает на риф и смотрит сквозь Тихий,
Сегодня залив – буря не стихнет,
Что в душе звук стал тише – глаза потемнели же сразу.
И идти вперед – видеть тени твои,
Избегать поворотов – вдоль реки неизвестной,
Мимо причала диких уток,
Проплыть брасом,
Остаться утром и думать о худшем – взор на берег открыть.
Ты видел все – судорожным взглядом,
Остановился мимо него,
Из позолоты слитого, рядом со стоявшим баром,
Он смотрит вперед – видит жизнь,
Окруженную, всеми историей загадок,
Мрачных теней, мотивами, неизведанными им наглядно,
Реализмом наполненную,
Устремленную в гряду камней,
Нить поворотных в долинной глуши ветвей.
Памяти Пушкина А.С
Этот замок еще нерушим,
Не сдвинуть силой скалу,
Идет вдоль долины – старик,
На пронизывающей глади, разлившейся на берегу реки.
Заводит невод,
Не оставляя на вечер себе в тарелке икры.
Сегодня ты хороша,
Разлита по всем уголкам,
Я ходил по видным тропам, однажды,
Заставший – вложил частицу оголтелого себя.
Этот старик стал неподвижен,
Душа его в сети,
Ну как вырвать страницу истории,
Рядом – заставшие чернила пера,
Он схватил и представил его –
Вдоль лесов березовым мрамором сия.
Несчастен и беден – ему не помочь,
Он руку подаст – в традцать седьмом,
Ты еще в небе угасший, Великий поэт,
«Французский певец» – демократ, поддержавший,
Не доставший с страны прав и свобод –
Он умер уже, не смотрит из волн.
Ты идешь, обходя Дантеса, вспоминая няню,
Я всегда вижу тебя,
Оборачиваясь у петербургских ворот,
Застыл, как свеча в храме,
В Михайловское твой приезд –
Пруд, разлитый водами,
Словно знак всем –
Ты декабристов предвидец судьбы,
Ты в любой секундной уезда встречной полосы,
Поэт, империей крещенный, православный публицист.
Письмо Кутузову М.И.
Сегодня этот день настал,
Партизаны отрядов устроив капкан –
Для удушья француза.
Ты стоишь у иконы и что-то бормочешь там,
Словно жизнь – закрытые очи,
Радонежский сверху окрестил солдат –
Не пройдены калужские тропы.
Где ты и с кем стоишь?
Ты восьмого вступил на верность,
Александру готов предоставить –
Острие мужского чувства – отваги, частицу Непобедимой армады.
Это битва – твоя, мундир не сорвать,
Но груз на плече воинской славы –
В Шевардино как у Христа распятие,
Мы возьмем свою шпагу.
Почему не дошел до Парижа?
Ты увидел ее с косой?
Ты остался подвижен или же стал немой?
Ты воевал до смерти,
Не высматривая лучшего впереди,
Дни – ушедшие,
Ушли на покой – сила твоей тени.
Ты абсолютно герой, лежишь в Казанском,
Ты любил своих воинов,
Но в России неспокойно стало,
На ее несовершенных окраинах.
Милорадович бесится,
Не жить без тебя в этой империи,
Без лучшего дня и мира,
С расстройством, в тине политической тлении.
Гражданин
«Где, укажите нам, отечества отцы,
Которых мы должны принять за образцы?»
(«Горе от ума» А.C. Грибоедов)
Светлым утром, в тумане диком,
Расстилается вся суть нашей жизни.
Примечательный гражданин выходит к морю,
Словно что-то ударив в церковную колокольню,
Произносит речь: «Вам, товарищи, жить надобно, дабы на дно не лечь».
Кто