Мой поклон и огромнейшая признательность первому и главному читателю, редактору и вдохновителю, к тому же прототипу одного из персонажей, лучшему во всех девяти мирах, моему другу Горану!
Моё спасибище крёстной маме этой книги, фантазёрке и умничке Наталье Фор!
Мои обнимашки всем тем, чья заинтересованность, заковыристые вопросы, вовремя оставленные в инстаграмме комментарии помогли мне не впасть в писательский ступор – Альке, Алёне, Тени, Клио, Айне, Зазу, трём Ленам, Тарине, двум Аням, двум Юлям, Марине, Ире, Маше, Миле, Оле, Лере, Кате, Женьке, Оксане, Саше, Насте, Яне! И всем остальным подписчикам @snowballoffire, то бишь, меня, кого не упомянул, но они знают, что были рядом.
Ну, вы поняли. Не будь вас, хрен бы я чего написал.
Пробуждение
Волчий сон
Сегодня особенно не хотелось просыпаться. Дэн спрятал голову под подушку, чтобы резкий бабушкин голос не мешал быстренько вспомнить подробности уже ускользающего сна. Сон был… из тех самых. Если их не вспомнить прям щас, пока лежишь в кровати – они утекают бесследно. И их жальче, чем утёкшее мороженое.
В этот раз сон был… офигенский! Дэн был в нём чудовищным волком – огромным, очень сильным, он чувствовал эту силу и наслаждался ею. А еще в этом сне была она, голубокожая женщина – её он уже видел раньше. Но тогда она была выше Дэна чуть ли не втрое, а сейчас он легко валил её наземь одной лапой и кусал за шею. А она смеялась громко и хрипло. И они кувыркались на холодных камнях, в каком-то чернёном серебре – прозрачный лед, хрустящий снег, чёрные камни. В глубине пещеры – огонь. В сердце огромного волка – пожар! В смехе огромной воительницы – страсть, боль, и боль страсти, и пламень – всё одновременно. Она запрокидывает голову, нисколько не боясь железных когтей и огромных челюстей чудовища. Выстанывает надрывно: «Обещай мне! Обещай!!!» Дэн-волк подминает её под себя, капая слюной, рычит на ухо: «Обещаю, поверь мне!». Он под властью какого-то неведомого чувства, оно сжигает, оно странное – и ярость, и нежность, и желание подчинить любой ценой, и желание лизать черноволосой женщине лицо и руки. Но что-то совершенно захватывающее и перекрывающее все чувства побеждает и…
⠀
Дэн высовывает нос из под подушки, набирает полные лёгкие воздуха и замирает, пытаясь понять своим детским умом – что это было? Эта женщина… она называла его по имени, и он знал её имя. Но эти имена остались во сне. Черт, ну почему на самом интересном месте!!! И зачем бабушка будит его, все равно он не ходит в детский сад, могла бы дать поспать человеку! Может он узнал бы как зовут воительницу, и что он ей пообещал. И вообще, во что они играли.
⠀ ⠀
– Уау! – взвыл он, приподнимаясь на четвереньки, и задирая всклокоченную голову к потолку. К сожалению, уже после пятого прыжка, имитирующего чудовище из сна, из кухни влетела бабуля.
Волосы Задиры ⠀
День выдался суматошный. Дэн пытался рассказать бабушке свой сон, а она только махала на него руками и не хотела слушать.
Вечером после школы и чего-там-бывает-после-школы прибежал брат, возбуждённый и весёлый, притащил пару новых книжек, проволоку, чтобы делать человечков и кучу рассказов о своих приключениях. Разумеется, сон ушел на задний план, какое там!
Дэн любил брата. Впрочем, его любили все. Он явно удался – сильный, весёлый, пел под гитару, пользовался авторитетом во дворе, заканчивал школу без троек и собирался учиться на геолога.
Только об одном жалел Дэн – когда он пойдёт в следующем году в школу, брата там уже не будет. Страшновастенько! Во дворе-то его никто не обижал, за проделки не били – боялись, есть заступник. Даже после того случая со свечками…
Дети играли в зарослях, под присмотром стайки бабушек на двух составленных буквой Г скамейках. Ну, присмотром в полной мере это нельзя было назвать, но периодически до кустов доносились оклики – эдакая поимённая перекличка, и отвечать надо было сразу. Заиграешься, буквально из ниоткуда возникнет суровая и весьма озлобленная бабуля и за шкирку потащит домой, не обращая внимания на оправдания и слёзы. Позор! Да и потом уже не выйдешь, не пустит, в наказание. Зато, если отвечать вовремя, то есть шанс, что не загонят домой и после наступления темноты. Вязание к вечеру откладывалось, ну а тем для разговора у старушек было на сто лет вперёд.
В тот вечер пару детишек забрали рано, осталось трое – Дэн, Задира – толстенькая девчонка из соседнего дома и сосед Дэна по площадке, Тощий. Эти двое были не так ужасны. Особенно Задира, с её блестящими волосами и мощными кулаками. Вообще, с точки зрения Дэна, все дети были ужасны. Сам он научился читать два года назад и у него в голове не укладывалось, как можно быть такими тупыми. Впрочем его взаимно не любили – маленький зазнайка с вечной улыбкой превосходства и слишком умными шутками. Но не трогали. Побаивались. А сам Дэн ничего почти не боялся, кроме бабули. От бабули брат спасти не мог.
Впрочем, в защиту чести братьев, стоит отметить,