Начинающим врунам, писателям, неформалам, панкам
Честным человеческим детям, желающим ступить на скользкий и увлекательный мир искривления сознания, для поиска в нём нор, дыр, ловушек, извилин, тоннелей, колодцев, ходов и выходов ведущих в 2000 год…
Содержит ненормативную лексику и сцены насилия.
Что вы за люди такие?
…Звонок в дверь. Сука безжалостная! Я же спа-ать хочу…
– Ивана, к тебе! – засунулась Петровна, подтвердив мои самые дурные предчувствия.
– Кого там чёрт послал?? – заворачиваясь в одеяло плотнее проворчала я. Чувствуя, однако, что встать тем не менее придётся… блин.
– Парень! – засияла любительница гадких ток-шоу Петровна.
– Какой, на хрен, парень ещё? – высунула я нос. Уж не Ветер ли?! Ма-ма…
– С цветами! – заговорщицки подмигнула эта старая дура. Вот те интрига!
– Ну, пусть заходит! – чёрт, а вдруг это и правда он?
– Ты бы хоть прибралась, быстренько, Вань!
– Не-а! – протестующе замахала я. Ни перед кем выпендриваться не буду. Коли Ветер, так он видел… И если эта ретроградная дура думает, что молодой девице только и не терпится выйти замуж, для чего надо непременно прибирать светёлку, то пусть сама старается, её для того и нанимали!
Тока я ноги в тапки сунула, проклиная паскудный тремор, как тихо постучавшись, вошёл… Гоблин!! Ладони мои сами потянулись прикрыть раскрывшийся ротик. Мамочки, я обалдела! В руках он неловко мял разноцветный букет в глянцевой обертке, а на голове красовался новенький – это сразу видно по свежим следам бритвы – и-ро-кез!! У упёртого байкера! Охренеть!
– Здравствуй… Дика! – кашлянув, протянул он мне букет.
– Аа… привет! – хрипло ответила я, взяв цветы, положила их на стол, и прикрылась одеялом – как-то неловко мне стало при нём, в таком виде. Что-то уж больно он восторженно на меня смотрит. Ой, не к добру!
– Слушай, Гоблин… ты это… – начала я разбавлять неловкое молчание. – Поди пока на кухню, пожалуйста! Я щас.
– Ага… – он поспешно вышел, смущенно оглянувшись.
«Чё за фигня?» – подумала я, кое-как причёсываясь. Было больно, волосы свалялись к чёрту, и я передумала прихорашиваться. В конце-концов, сам пришёл. Я его не звала. И напялив один лишь безобразно растянутый серый свитер (который так нравится Ветру, когда под ним больше ничего нет), сменила трусики, и пошкандыбала на кухню так. Оттуда торопливо вынырнула Петровна, и быстренько навешав мне каких-то указаний, что сварено и где лежит, и как-то подозрительно подмигнув – мол, она на сегодня всё, учапала восвояси. И чё она имела в виду? Что я с ним сейчас же трахаться побегу?? Идиотизм. Вот её-то не позвали!
– Ну, это… – начала тупить я немедленно, как тока уселась напротив Гоблина за стол. – Как дела-то?
– Хорошо, – кивнул он, робко глянув на меня. – А у тебя?
– Ага, – широко зевнула я. – Чё хотел-то?
– Уж прям так сразу… – проворчал он.
– Чего? – переспросила я невинно, закидывая ногу на ногу. Он покосился на мои обнажившиеся бедра, и кашлянул.
– Давай-ка чаю что ль, хлебнём! – а я сегодня на редкость гостеприимна, не находите?
– Давай! – вскочил он, будто тока этого и ждал. – Где заварка у тебя?
– Да там, – лениво махнула я растянутым «Пьеровским» рукавом. «Арлекины и Пьеро, сволочи и мрази…»1
– Или, может, хлебнём? – озвучила я более удачную мысль.
– С утра уже? – повернулся он, при том ирокез удивительно симпатично упал ему на правый глаз. «Кросафчег, аднака!»
– Угу, – кивнула я невинно. – Знаешь ли, моя личность с похмелья нехилого, мутит меня не по-детски!
– А… ну тогда, давай… где?
– Там, в холодильнике!
Он полез добывать бухло, так смешно запутавшись в отделениях огромного чуда новейшей техники! Впору бы засмеяться, но я не стала – не все живут так хорошо, как мы!
Пока пили кислую сливянку, он всё мудился чё-то, пытаясь быть непринужденным, вынуждая меня своей этой неловкостью пить всё более крупными глотками. Жмётся, то-да-сё, пытается чё-то общее про нас вспоминать. А чего, не было у нас ничего! Меня это уже бесит! Преодолев тошноту, и чтоб скрыть раздражение, хлебнула сразу полный стакан. Гоблин посмотрел на меня с тоской, и тоже постепенно раздухаряясь, хлебнул как под забором – с выдохом, и одним глотком. Баттл кончился. Ну-у-у??
Стукнув стаканом по столу, он вдруг решился:
– Дика… будь моей девушкой! Я тебя люблю, всё время о тебе думаю!
Вот тебе и здрасти. Хороша картина – я вся мятая, с похмела, в свитере этом жутком.
– Ты думаешь… – начала я, не зная, что собираюсь сказать. – Дай покурить! – тоже мне, отмазалась.
– Нет, Дика, ты не сразу… –