– Сыновья могли бы подсобить, поддержать на старости лет.
– Могли бы, да работы нет. Нигде их на работу не берут, да и предприятия все позакрывались.
– Вот беда… Что творится с людьми?
– Случайными заработками живут.
– И как зарабатывают?
– Да какие там заработки?.. Так, по мелочи. Кому-то дров заготовят, завезут и наколют, еще что-то в этом роде.
– В стадо не хотят поехать?
– В пастухи идти не хотят… Я им говорю, а они и слушать не хотят.
– Оленей некому становится пасти, – тяжело вздохнул Отакчан.
– Теперь, говорят, никому нет дела до оленевода. Зарплата мизерная, одежды нет. Сыновья наслышаны об этом, вот и не хотят.
– Помрем мы, старики. Кто сменит нас? – будто сам с собой беседуя, тихо промолвил Отакчан.
– Олени уже сейчас становятся бесхозными. Теряются, волки травят, – Сэмэкэ стал наливать чай.
– А на что годятся твои сыновья? Не надо было тебе отрываться от оленей! – вдруг резко вскинул голову Отакчан.
– Тебе-то какая забота? Будто ты бригадир, стадо держишь. Скажи спасибо Айчиме за то, что терпит тебя у себя в стаде.
– Мне тревожно за сородичей. Останемся без оленя, исчезнем и мы, эвены. Вот почему я кочую с оленями. Хоть чем-то помогу сохранить их, оленей наших. Постарел, признаюсь, сил маленько осталось, но, как видишь, держусь. А вот ты отвернулся от оленей. Из-за таких, как ты, страдают олени. Хоть бы сыновей приучил к таежной жизни.
– Опять ты за свое. Виноват я, каюсь, что не вывел сыновей на оленью тропу, – Сэмэкэ виновато ссутулился и развел руками.
– О чем с тобой говорить? Лучше я пойду. Обо мне не беспокойся. Только запомни одно: Айчима меня не содержит. Я живу сам по себе, никому обузой не стал, кочую по тем тропам, по которым веками кочевали мои предки. На своих оленях езжу. У Айчимы ничего не прошу. Ты Айчимой меня не попрекай.
– Куда ты торопишься, Ота?
– Пойду отдохну.
– Отдохни у меня. Можешь даже остаться на ночь. Место для тебя всегда найдется.
– Где мне найдешь место-то? Смотрю, тесно у тебя, – Отакчан оглянулся вокруг, потом пошел к двери.
– Хоть бы чаю попил. Уходить просто так не по нашему обычаю. Ратуешь за соблюдение обычаев эвенов, а сам готов нарушить их.
– Ты мне портишь настроение, Сэмэкэ.
– Обидчивый ты, Ота.
– Прости, уж такой я уродился.
– Раньше не такой был. Садись, Ота, к столу. Сейчас открою свою заначку, специально для тебя сберег, – мягко сказал Сэмэкэ и пошел к кровати.
Опустился на колени, пошарил по углам и достал непочатую бутылку водки. Отакчан, заметив это, мигом подобрел. Для виду только попереминался с ноги на ногу, потом вернулся к столу и сел с краю.
– Как помню тебя, все в этой конуре живешь, – словно оправдываясь за свою резкость, начал он. – Мог бы избу хорошую построить.
– Спасибо хоть эта есть. А новый дом построить не смог, видит бог. Денег нет. Где найдешь строительный материал? Никто помочь не хочет.
– Сыновья взрослые