Призвание к философии, как и к поэзии, проявилось у него также рано, со студенческой юности, когда его назначают старостой философского кружка МГИМО (Московский государственный институт международных отношений).
Во внешнем мире, как философ и исследователь, он выступает под именем отцовского рода.
Согласно семейному архиву отцовская родовая линия ведёт начало от средневекового рыцаря Конрада Сивертсена, участника крестового похода 1088 года. Позднее потомки германского рыцаря осели в городе Реесум, с середины XVII века в голландском Амстердаме как Сиверцы ван Рейземы.(Siewertsz wan Reesema)
Ян Вильям Сиверц ван Рейзема, Александр Иванович Аргутинский-Долгорукий – таковы имена российского, европейско-азиатского мыслителя.
В первой стихотворной книге «Демиург», опубликованной в Москве в 1993 году, поэт так разъясняет функции имён: «Имена – функции мира. Язык науки – универсален, язык поэзии, как и истории, национален. Посему счёл необходимым имена отцовского рода соотнести с исследовательской деятельностью, материнского – с поэтической, связанной в моей личной истории с русским языком. В жизнетворчестве в равной степени должны сохраняться имена матери и отца.
Литературное имя Александр принял в честь князя Александра Михайловича Аргутинского-Долгорукого – своего деда по материнской линии.
Отчество – в честь другого деда той же линии – московского купца Ивана Рогожина.
Родной язык не просто душевность. Он настраивает систему смысловых ритмов и звучаний».
А. И. Аргутинский-Долгорукий / Я. В. Сиверц ван Рейзема – мыслитель высокой эйдетической (образной, метафорической) энергии.
Ему посчастливилось быть первым, кому удалось создать «Философию планетаризма» – теорию и учение, непосредственно связанные с практическим освоением космоса, становлением многопланетной цивилизации землян, раскрыть её культурно-историческую и инновацинно-прогностическую значимость.
Философию планетаризма автор истолковывает через взаимодействие естественнонаучных и гуманитарных понятий: с одной стороны, как развитие метафорических энергий, то есть энерго-информационно. С другой – духовно этически, культурно-цивилизационно, как проявление мыслительности в космической, планетно-физической среде.
В философии планетаризма, включая её поэтическую версию, автор отстаивает этику планетарных субъектов (человека, животных, растений, энерго-ресурсных, ландшафтных, культурно-исторические сущностей), необходимых для сохранения нашей планеты, как редчайшего мыслительно-энергетического проявления Вселенной.
Согласно философии планетаризма, планетарные сущности формируют судьбу нашей планеты. В этих судьбоносных отношениях они равноправные земляне.
Из постулатов философии планетаризма вытекают экологические, образовательные, социальные и мировоззренческие следствия.
Погружаясь в масштаб мышления автора, читатель как бы обязуется быть со-мыслителем, переживать планетарные ситуации как события личной исторической жизни.
Отсюда солидарность с чувственным миром автора, восприятием тревожной неожиданности его образов, с их новым лиризмом, трагическим сарказмом и уверенностью, порождаемой культурой.
Путь автора символичен. Он – воспитанник Ивановского интернационального детского дома, выпускник МГИМО, офицер военно-морского флота, научный сотрудник институтов Востоковедения и Социологии РАН.
К публикациям философских и поэтических книг приступил лишь в зрелом возрасте: первая стихотворная книга «Демиург» в возрасте 59 лет, «Философия планетаризма» – когда минуло шестидесятилетие.
К тому имелись основания.
В начале шестидесятых автор интенсивно переписывается и встречается с литераторами, поэтами. Ему писали Павел Антакольский, Эуардас Межелайтис, он многократно встречался с Л. Н. Мартыновым, Расулом Гамзатовым, во время службы на флоте дружил с Виктором Платоновичем Некрасовым, был связан в ранней молодости духовными и душевными узами с писательницей В. Д. Пришвиной, филологом, культурологом, семиотиком Ю. В. Рождественским.
Дальнейшую литературную судьбу решила встреча с критиком «Нового мира» В. Я. Лакшиным, пригласившим поэта к сотрудничеству с журналом.
Несмотря на хлопоты Лакшина сотрудничество не состоялось под давлением вышестоящей цензуры.
Лакшин сказал ему. «Не принимайте близко к сердцу. Это Вам знак. Работайте, как работали, еще более сосредоточенно и напряжённо! Энергия, направленность, масштаб Вашего таланта требуют этого. Не торопитесь с публикациями. Потом предъявите всё и сразу!»
Поэт отнесся к сказанному серьёзно.
Потом была еще одна встреча…заочная. С Юрием Владимировичем Андроповым.
На ввод войск Варшавского договора в Чехословакию поэт в дневнике откликнулся циклом стихов «Вторжение». Стихи были резкими, к печати не предназначались. Рукопись без