– Это, наконец, несправедливо… Все говорят, а нам не дают! – снова воскликнул Пилбери, но тут застучал молоток председателя, и крики: «К порядку!» остановили оратора.
– Уважаемый член парламента должен знать, что он не имеет права вносить свое предложение до тех пор, пока собрание не обсудит предложение, следующее по очереди, – заметил Исаакс.
Пилбери сделал угрожающую гримасу:
– Не твое дело, Ики, я хочу говорить!
Гейм встал среди общего смеха и спросил, обращаясь к председателю, допускаются ли в парламенте такие выражения.
– Конечно, не допускаются, – ответил Исаакс, – и мистер Пилбери должен взять свои слова обратно.
Мистер Пилбери показал кулак мистеру Исааксу и сделал новую попытку продолжить свою речь, но тут встал Ферберн и заметил «уважаемому члену», что если он подождет немного, то палата с удовольствием выслушает его.
После этого примирительного совета Пилбери стушевался, а собрание продолжило обсуждение предложения Гейма.
Прения были жаркие. Сила доводов была на стороне отделения директора, зато у парретитов было больше пылу. Раза два вставали вельчиты и нападали на обе партии, потом кто-нибудь из директорских говорил в пользу Блумфильда. Наконец палата разделилась, то есть все те, кто был за предложение Гейма, перешли на одну половину зала, а те, кто против, – на другую.
Считать голоса не понадобилось: вокруг Ферберна собралось всего двадцать пять человек, тогда как Гейма и его последователей окружила толпа человек в триста.
Противники нового капитана торжествовали. Риддель предпочел бы отказаться от выборов, но его друзья нашли, что такой поступок был бы трусостью, и он покорился. Теперь он принял свое поражение спокойно и даже присоединился к общему смеху, встретившему приглашение председателя.
– Мистер Пилбери, не угодно ли вам выступить? – предложил Исаакс.
Но мистер Пилбери забыл приготовленную речь. Если б ему позволили говорить тогда, когда он хотел, он мог бы сказать многое – так объяснил он своим друзьям, – но теперь он был «не в ударе». Впрочем, он сделал над собой усилие и начал:
– Джентльмены, дайте слово вельчитам!
Он не имел намерения сказать что-нибудь смешное, но тем не менее все рассмеялись. Пилбери продолжал, ничуть не унывая:
– Почему бы, джентльмены, старине Кьюзаку…
– К порядку! К порядку! – раздалось в зале.
– Да в чем дело? – смешался Пилбери.
Председатель заметил оратору, что во время заседаний члены парламента должны говорить друг другу «мистер такой-то».
– Этому Ики просто нравится сбивать меня с толку! – воскликнул обиженный Пилбери. – Ну так вот, почему бы, джентльмены, мистеру Кьюзаку не… Что ты говоришь?
Это