Он уехал в Канаду и в течение следующих шести лет обеспечивал свое будущее: торговал с индейцами как представитель Компании Гудзонова пролива и занимался трапперством – пушным промыслом. Впоследствии бесценный жизненный опыт лег в основу многих его произведений.
Скопив небольшое состояние, Баллантайн вернулся в Шотландию и вскоре опубликовал свою первую автобиографическую книгу «Жизнь в дебрях Северной Америки». С этого времени он полностью погрузился в литературную работу.
В 1857 году вышла лучшая его книга – «Коралловый остров». Именно она вдохновила юного Роберта Льюиса Стивенсона писать на тему морских приключений, благодаря чему на свет появился роман «Остров сокровищ».
Повесть «Коралловый остров» действительно способна вселить в юного человека жажду дальних странствий. С героями книги происходят самые захватывающие приключения.
В результате кораблекрушения трое юношей – Ральф Бродяга, Джек Мартин и Питеркин Гай – оказываются на живописном необитаемом острове в Тихом океане. Пока они обустраиваются, любуются местными красотами, учатся добывать пищу, ситуация стремительно меняется к худшему. Героям предстоят драматические схватки с людоедами, угон пиратского корабля, спасение прекрасной девушки из рук безжалостных дикарей и еще множество опасных приключений.
Я был еще мальчиком, когда на мою долю выпали описанные ниже приключения. Поскольку воспоминания о тех временах живы в моей душе, я адресую свою книгу именно мальчикам, в надежде, что она развлечет их и даст им много ценнейших сведений.
И еще одно. Если какой-нибудь мальчик или юноша предпочитает предаваться меланхолии и грусти и не любит веселье, настоятельно советую ему отложить эту книгу. Она не для него.
Глава I
Начало. – Мои ранние годы и характер. – Жажда приключений в далеких странах. – Отправляюсь в море.
Скитания всегда были и до сих пор остаются моей главной страстью, радостью моего сердца, светом существования. В детстве, в юношестве и в зрелые годы я был скитальцем. Я не просто бродил среди лесистых долин и холмов родной земли, но мечтал пройти весь огромный мир из конца в конец.
Страшной черной ночью, в бушующий шторм я родился на пенной груди бескрайнего Атлантического океана. Мой отец был капитаном, мой дед был капитаном, мой прадед был морским офицером. Никто не мог точно сказать, чем занимался его отец, но моя дорогая матушка утверждала, что он был гардемарином[1], а его дед с материнской стороны – адмиралом на королевском флоте. Во всяком случае, мы знали, что, насколько прослеживалась наша родословная, все наше семейство было тесно связано с бескрайними морскими просторами. Так было с обеих сторон: матушка неизменно сопровождала отца в его длинных путешествиях.
Полагаю, от них я и унаследовал дух бродяжничества. Вскоре после моего рождения отец, будучи уже стариком, вышел в отставку и приобрел маленький домик в одной из рыбацких деревень западного побережья Англии, чтобы провести закат своей жизни на берегу моря, которое столько лет служило ему домом. Вскоре после этого дух странствий проявился во мне. Стоило моим младенческим ножкам немного окрепнуть, я, не удовлетворяясь более ползанием, стал учиться ходить. Все эти попытки заканчивались падениями, ужасно меня удивлявшими. Однажды я воспользовался отсутствием матушки и предпринял очередную попытку. К огромной моей радости, я сумел добраться до порога и перевалился через него, прямо в лужу грязной воды, раскинувшуюся перед дверью отцовского домика. О, как ясно я помню ужас моей бедной матушки, когда она обнаружила меня барахтающимся в грязи среди крякающих уток, и нежность, с которой она сняла с меня мокрую одежду и вымыла мое грязное маленькое тельце. С этого дня мои отлучки становились все более частыми, а по мере того как я рос – и более длительными, пока наконец я не стал уходить к берегу и бродить в лесах, окружавших наше скромное жилище. Я не успокоился, пока отец не устроил меня юнгой[2] на каботажное судно[3] и не отпустил в море.
Несколько лет я был совершенно счастлив, плавая вдоль родных берегов и заходя в морские порты. Крестили меня Ральфом, а товарищи прозвали Бродягой из-за моей страсти к путешествиям. И по-другому меня с тех пор редко называли. Имя это хоть и не мое настоящее, но достойное, так что я не вижу никаких причин, чтобы не называться Ральфом Бродягой.
Мои товарищи по судну были неплохими добрыми ребятами, и я с ними ладил. Правда, они часто разыгрывали меня и подшучивали надо мной, но не зло. Иногда я слышал, что они называли меня «странным, старомодным парнем». Сказать по правде, это меня сильно удивляло, и я долго обдумывал эти слова, но понять, в чем состоит