Да растелится над речкой туман, закрывая очертанья берегов.
Крестом Невский смотрит в небеса, Позолотой круглых куполов.
Нынче дивная пришла весна, лед развесила под крышами домов.
Тихо, только лишь воркуют голубки и от этого спокойно на душе.
Раздаются тепловозные гудки, свистом сквозь колесный стук в той тишине.
В этом городе с рождения живу, а ему всего сто десять лет.
Здесь оставлю память и уйду, где быстро молодость прошла, ее уж нет.
Вот и утро за зарей и спал туман, а деревья, как кораллы в хрустале
И весна похожа на обман, да все, кажется как будто в феврале.
Вновь проснется город ото сна, на проспектах выключат огни,
Снова день войдет в свои права, и так весело щебечут воробьи.
Новосибирск и главный твой вокзал, я так люблю тебя любимый город мой,
Где у девчонок поцелуи воровал и возвращался только поутру домой.
Я часто любовался красотой твоей, как ты безмолвно над рекою нависал,
Как по июню пухом тополей ты тротуары и дороги засыпал.
И чужды мне другие города, Ты, Папа, улицами воспитал меня.
Я в них крещеный хулиганом навсегда Центросибирь любимая моя.
(Посвящается Новосибирску. Папа – не город 10.04.2003 г.).
Собор Александра Невского
Если кто вам скажет, что он имеет власть над своей жизнью, то он лжец – потому как никто не может ручаться за то, что с ним произойдет в тот или иной момент, ни за то, что волосок поседеет или упадет с его головы. Власть имеет над нашей жизнью только Бог.
На Короваева
(Новосибирский централ)
На Короваева стоит огромный дом,
Ребята смотрят с зарешеченных окон,
Кто ждет этапа, а кто-то ждет суда
Всех приютила центральная тюрьма.
Ай, мама, мама, я пишу родная
Какая наша доля не простая:
Здесь сырость в камерах и негасимый свет,
А здесь рассветов и закатов нет.
Сидят в осужденке после суда ребята,
На строгий, общий и особый ждут этапа.
Откроют робота и ФИО назовут
И под конвоем к автозаку поведут.
Ай, мама, мама, я пишу родная
Какая наша доля воровская:
Проверки, шмоны – подарок от козлов,
А маски шоу – подарок оперов.
А кто под следствием – тому все впереди:
Скамейка, суд и взгляд стальной судьи,
А коль не вышел в оправданье приговор,
То значит снова этот длинный коридор.
Ай, мама, мама, я пишу родная
Какая наша доля не простая:
А на прогулку провожает нас конвой
Классической походкой – руки за спиной.
Этап на зону – маленькую волю,
Как много люда разделяет эту долю
Через локалки проведут на карантин,
А в этом мире ты как будто бы один.
Ай, мама, мама, я пишу родная
Какая наша доля не простая:
Разделено у нас все по мастям,
Червушки к червям, а пиковые к пикям.
На Короваева стоит огромный дом,
Ребята смотрят с зарешеченных окон,
Кто ждет этапа, а кто-то ждет суда
Всех приютила центральная тюрьма.
Ай, мама, мама, я пишу родная
Какая наша доля не простая:
Стоит глухая кирпичная стена,
Ну а за ней новосибирская тюрьма.
СИЗО №1 транзитно пересыльная тюрьма на Караваева в Новосибирске именуемая «централом».
ОСУЖДЕНКА – камера в СИЗО, где содержатся заключенные, в отношении которых судебный приговор вынесен, но еще не вступил в законную силу.
МАСКИ ШОУ – спецгруппа быстрого реагирования в масках.
ЛОКАЛКА, ЛОКАЛЬНАЯ ЗОНА – отгороженные друг от друга участки жилой зоны, где расположены бараки для одного-двух отрядов.
КАРАНТИН – помещение для прибывших с этапом. Представляет он из себя, как и все бараки, барак в локалке, откуда запрещен выход. Обычный карантин длится две недели и предназначен для профилактики инфекционных заболеваний – если вдруг со свободы имеется какая-то инфекция, то она себя проявит локально, среди ограниченного количества людей в первые