Эти существа не могут, сострадать, не могут переживать, волноваться, грустить или испытывать счастье. Они не понимают боли и страха. Сначала убить, а потом есть это бессмысленно с практической точки зрения бесчувственного создания. Пустая трата времени и энергии. Он хочет есть, и он ест. Сразу, как только схватит. Кусок за куском отделяя плоть от кости.
Валентин вскочил с постели. Стоял на полу и смотрел на свою ногу. Отдышка. Сердце бешено колотилось.
– Целая, – подумал он, – целая… как же реалистично. Кажется, я даже боль чувствовал.
Он провел рукой по мокрому от пота лицу. Сгибал и разгибал онемевшие пальцы рук. Чувствовал покалывание в конечностях. Постоял еще несколько секунд, глядя на вращающийся вентилятор на потолке, вспоминая только что увиденный сон. Что-то промелькнуло сбоку. Он резко повернулся и уставился в угол комнаты. Всматривался в темный непонятный силуэт.
– Показалось что ли, – думал Валентин, – нервы расшатались, мерещатся уже движения всякие.
Подошел к выключателю на стене и сделал свет чуть ярче. В углу лежал рюкзак Миши. Валентин перевел взгляд на часы. Те показывали шесть утра.
– Можно и будильник не ставить, – думал он, – внутренние часы сами знают, когда запустить кошмар в моем сознании. Во всем надо искать положительные стороны. Ладно, надо собираться.
***
Петр, подняв руку, дал понять отряду из тридцати человек, идущему за ним, что надо остановиться. Сдвинув брови, он уставился в карту. Валентин смотрел на капельку пота, свисающую с носа Петра.
– Наверно неприятно с бородой ходить в такую духоту, – думал Валентин, разглядывая красное от жары лицо Петра, – точно градусов сорок сегодня.
Петр вытер рукой лицо и посмотрел в сторону.
– Этой норы нет, – сказал он, показывая пальцем на небольшой холмик, метрах в пятидесяти от них, – надо пометить.
– Там труп, – сказал Валентин.
– Вижу, – ответил Петр, – съел все мягкое, а кости с одеждой выкинул. Странно что вчера мы его не заметили.
Сзади среди людей началось оживленное обсуждение ситуации.
Петр увидел, что один из отряда направился в сторону норы.
– Твой что ли? – кивком головы Петр показал на отделившегося от отряда человека.
– Да.
– Это который Индус?
– Да, – сказал Валентин, – это Юсуф.
– Юсуф, – усмехнулся Петр, узнав его имя, потом прокашлялся в кулак и заорал:
– Эй! Червяк! Сюда подошел! – Его крик эхом разлетелся по джунглям, – пыль компьютерная, – негромко добавил он и с улыбкой посмотрел на Валентина.
Худощавый темнокожий человек в серой футболке и синих штанах обернулся и быстрым шагом пошел обратно к отряду.
– Он, кстати, талантливый программист, хоть и молодой еще – сказал Валентин, – зря ты так грубо.
– Да, Юсуф у нас мозг, – сказал кто-то из людей Валентина.
– Ладно, буду повежливее, – сказал Петр.
– Подойди-ка ко мне! – крикнул Петр, обращаясь к Индусу, который был уже в хвосте отряда.
– Он тебя уже боится, – сказал Валентин, – пугаешь ты людей порядочных своим рёвом.
– Это я еще тихо.
Юсуф подошел к Петру и начал быстро говорить:
– Там тело. Я не хотел подходить к самой норе. Я хотел просто немного ближе подойти и все. Мне показалось что это…
– Червяк ты бестолковый! – сказал Петр, глядя ему в глаза сверху вниз, – еще раз отойдешь я тебе уши выкручу, ясно?!
– Ясно, но нам надо…
– И макушку натру! Возьму рукой, зажму шею и начну тереть так, что искры из глаз полетят, а потом сливу из носа сделаю, ясно?!
– Ясно, – тихо ответил Юсуф.
– Я знаешь какие сливы делать умею?! Будешь месяц с фиолетовым носом у меня ходить.
Они смотрели несколько секунд молча друг на друга. Широкоплечий Петр нависал над ним, сверля его взглядом.
– Можно сказать? – произнес Индус.
– Можно, – уже спокойно ответил Петр и перевел взгляд на карту.
– Тот человек похож на Сергеева, – начал быстро объяснять Юсуф, – Валентин, вы хоть подтвердите. Даже отсюда видно, у него же одного была красная куртка.
Валентин посмотрел на Петра. Тот уже что-то зарисовывал в карте.
– Сергеев это, точно, – сказал мужчина стоявший позади Валентина.
– Да, – добавил кто-то еще, – наш Сергеев.
– Петь, – Валентин обратился к Петру, который отрешенно продолжал что-то чирикать карандашом.
– Да, – ответил Петр,